Ознакомительная версия. Доступно 76 страниц из 378
же должна быть всего одна. Таким образом, должен русский профессор иметь не только в четыре раза больше талантов, чем профессор немецкий, французский, итальянский и проч., но также и в четыре раз больше времени; а найти таких профессоров будет тем более трудно, что иностранные профессора, как и те, что в Дерпте служат, читают по меньшей мере 10–12 лекций в неделю, тогда как русские уставы требуют, как правило, читать всего 4 лекции. И вот этот единственный профессор, истинная цель которого давать общие наставления всякому гражданину и который уже по одной этой причине имел бы дел по горло, должен еще, как бы между прочим, образовывать совершенных юрисконсультов. Как, имея подобные представления о науках, пытаться наставлять ученых в том, что они преподавать должны? Чтобы почувствовать в полной мере всю нелепость этой статьи, достаточно прочесть, какие познания в юриспруденции требует Указ об экзаменах на чин.
Согласно той же главе, преподавание публичного права должно доказать, что правление монархическое есть древнейшее и установлено самим Богом. Но как можно доказать то, что безусловно ложно, то, что сама Библия опровергает по существу? Народ иудейский с той поры, как от прочих отделился, управляем был Моисеем, который не был царем, после – судьями, которые были всего-навсего военачальниками, избранными в тяжелые времена, а затем первосвященниками и некоторыми пророками. И только спустя 500 лет после исхода из Египта Господь дал иудейскому народу царей, которые правили еще около 480 лет. И все эти формы правления были установлены Господом. Зачем же доказывать более, чем следует? Здравый смысл, история и опыт наших дней вместе убеждают всякого здравомыслящего человека, что правление монархическое есть то, которое лучше всего приспособлено к природе человеческой и к нуждам больших народов. Это легко доказать и так же легко объяснить юношеству, которое всегда здравым рассуждениям готово внимать, но не лживой ссылке на авторитеты, которая для довершения путаницы Библию и правление друг другу противопоставляет.
Глава V вменяет в обязанность профессору физики «указать на премудрость Божию и ограниченность наших чувств и орудий для познания (автор хотел сказать – для нашей способности суждения, что было бы верно) непрестанно окружающих нас чудес», и так «во все прохождение курса своего». Нет ничего более противного этой цели, чем постоянные повторения и восклицания, здесь рекомендуемые. Это самый верный способ отвратить юношество и дать ему повод для насмешек и над профессором, и над святынями. Если профессор воистину полон восхищения Творцом, чувство это проявится само собой при удобном случае и воспламенит слушателей. Но если от частого повторения превратится это чувство в своего рода формулу, тогда действия не будет иметь никакого. Автор сей записки не боится упрека в неверии и полагает возможным сослаться при сей оказии на свою публичную и частную жизнь и на свой труд под названием Беседы о физике, где поклонение Верховному существу проповедуется, конечно, восторженно, но всегда к месту[678].
Наряду с физикой поминаются здесь обязанности естественной истории и астрономии, но не химии – химии, которая открывает нам самые великие чудеса Творения, если к ней подойти без мелочности. Об этой науке не сказано здесь ни слова, как если бы она не существовала вовсе.
Терпение скоро иссякнет, если начать приводить и рассматривать все подобные нелепости, которые повторяются в статьях о медицине, литературе, языках древних и восточных. Но необходимо остановиться на статье об истории, столь смехотворным образом помещенной в разряд изящных искусств; в ней автор инструкции повторяет, что «все то, что в языческой истории называется великостью и добродетелью, есть токмо высочайшая степень гордости человеческой», а про историю российскую пишет отдельно, что «надлежит профессору показать, насколько нынешнее царствование превзошло в славе военной и мудрости законодательной все предшествующие царствования и даже их затмило». – И хотят уверить Россию и Европу, что император Александр прочел и скрепил подписью этот пассаж, полностью противоположный отличающей его чрезвычайной скромности! Подумал ли автор о том, что при следующем царствовании ректор Казанского университета спросит у него, должен ли профессор русской истории по-прежнему выступать с тем же утверждением и применять его уже к новому царствованию <или все еще к царствованию Александра>? Неужели не знаком он с катехизисом Наполеона, за который удостоился этот честолюбец всеобщего презрения по причине царящего в нем самохвальства?[679] По правде говоря, некоторое время спустя почувствовали, что слова эти суть оскорбление Императора, и, под предлогом исправления опечаток, выпустили новое издание инструкции для ректора Казанского университета, откуда их вычеркнули. Вот как морочат Государя – друга скромности и прямоты. Сколько еще перемен можно будет произвести таким же манером, под предлогом исправления опечаток?
Если рассмотреть эту инструкцию ректору Казанского университета с точки зрения литературной, нельзя не признать, что вся она составлена из бесконечных фраз, в которых невежество желает явить блеск познаний и эрудиции. Если же рассмотреть ее в отношении к цели, какую она объявляет, а именно прославить религию и привить набожность, нельзя не признать, что произвесть она может лишь действие противоположное. Ибо юношество, которому толкуют на каждой лекции по истории, философии, физике, медицине, древним языкам и проч. только о религии и неизменно о религии, не может в конце концов религией не пресытиться и не видеть в набожности ничего, кроме упражнения утомительного и смешного. А профессора, за которыми ректор шпионит, чтобы убедиться в том, достаточна ли в них доля христианства, и выгнать их, если эта доля недостаточной покажется, – с каким чувством станут они исповедовать и преподавать религию Иисуса, сию кроткую религию, которая отвергает насилие и лицемерие и желает царствовать только силой любви и истины?
Рассмотрение инструкции директору Казанского университета
Директор управляет Университетом во всем, что касается до хозяйства, полиции и нравов.
Можно было бы умолчать о части хозяйственной, поскольку устав способен только формы ее очертить, но не честность, какая за ней стоять должна. Однако параграфы 3 и 6 утверждают, что «все имущество университета, движимое и недвижимое, состоит в заведовании и на ответственности директора» и что «директор обязан сокращать все излишние расходы, в какой бы части их ни заметил». Согласно этим параграфам, директор имеет право вмешиваться в управление научными кабинетами и коллекциями, поскольку это главная, самая важная часть собственности университета, а если он сочтет, что какая-то вещь излишняя или что на какую-то коллекцию слишком много денег выделяется, сможет он расходы сократить. Профессора соответствующих наук в сей статье даже не упомянуты, а следовательно, эти коллекции, для науки столь драгоценные, и их содержание находятся в руках варвара, который,
Ознакомительная версия. Доступно 76 страниц из 378
