Русская жизнь-цитаты 1-7 мая 2023
"О “наших мальчиках”, коллективной вине и казусе Шендеровича - ЭХО","В бурных спорах о национальной вине и групповой ответственности русских (россиян, граждан РФ) за эту войну, разгоревшихся в том числе и в моей ленте в связи с известным выступлением Виктор Шендеровича, имеет место терминологическая путаница. Без четкого определения понятий, конструктивная дискуссия невозможна, а потому начну с пары определений, чтобы не спорить непонятно о чем. Вина в юридическом смысле (виновность) относится к конкретному преступлению или проступку конкретного человека. Виновность всегда индивидуальна и не может быть коллективной, даже если преступление совершено группой лиц. Вина в эмоциональном смысле – это чувство вины, угрызения совести, вызванные сознанием несоответствия своего реального или воображаемого поведения социальным или этическим стандартам. Такая вина не обязательно связана с преступлением, например вина за бездарно прожитую жизнь, за трусость, слабость или конформизм. Иногда чувство вины противоречит логике и здравому смыслу. Беженцы от бомбежек и землетрясений или солдаты, вернувшиеся с войны, часто испытывают вину перед теми, кто погиб или остался в зоне опасности. Чувство вины, не связанное с индивидуальной юридической виновностью, может быть коллективным, например, “Немецкая вина”, приписываемая Германии и немецкому народу, за совершение Холокоста и других злодеяний Второй мировой войны. Психоаналитик Карл Юнг ввел этот термин в немецкую интеллектуальную жизнь в 1945 году, описав психологический феномен, в котором народ в целом ощущает коллективную вину ( Kollektivschuld ) за зверства, совершенные их соотечественниками. Юнг сказал, что коллективная вина является «для психологов фактом, и одной из важнейших задач терапии будет заставить немцев признать эту вину». Вслед за Юнгом ключевую роль в формировании послевоенного сознания немцев сыграл философ Карл Ясперс. Он обосновал подход к преодолению тоталитарного прошлого на основе признания коллективной вины. Главное произведение Ясперса – «Вопрос о виновности» (Schuldfrage, 1946) заложило основы осмысления нацистской трагедии и формирования нового немецкого послевоенного сознания, став ответом на кризис идентичности, проявившийся в первые послевоенные годы. Осознание коллективной вины немцев, поддерживаемое системой школьного образования и культурным консенсусом, сохраняется до сих пор, когда потомки в третьем и четвертом послевоенных поколениях думают о себе примерно так: “мы ни в чем не виноваты; это были наши деды. Но в то же время они — немцы, а значит „мы“”. Признание немцами общенациональной вины стало основой национального возрождения на основе “европейской” идентичности. Именно благодаря этому признанию и покаянию Германия смогла оставить позади мрачное прошлое и открыть новую страницу своей истории, став краеугольным камнем “Европейского проекта”. Немецкий опыт очищения и возрождения через признание коллективной вины вполне может быть использован Россией и русскими как дорожная карта для выхода из сегодняшнего экзистенциального тупика. Лично я не вижу другого пути. На этом пути, однако, есть два труднопреодолимых психологических барьера, которые четко обозначились в дискуссиях последних недель. Первый из них – это трудность совместить в сознании и сердце человека факт его персональной невиновности с концепцией коллективной вины: “Я лично ни в чем не виноват; я против Путина и против войны, почему я должен считать себя виновным в том, чего я не совершал?”. Эта аргументация правомерна только для тех, кто добавляет в конце фразу: “И я больше не считаю себя русским.” В этой добавке содержится отказ от своего участия в дальнейшей судьбе своего народа, ибо для возрождения и выхода из тупика признание коллективной вины – необходимое условие. Более того, волевой отказ от “русскости” для человека выросшего в русской культуре, едва ли возможен. То есть, если в вашей картине мира условный Ленин имеет такой же вес, как условный Ататюрк, а условный Булгаков равновесен Орхану Памуку, то да, вы можете сказать, что вы такой же турок, как русский. И тогда дела Путина в Украине и положение в российских тюрьмах для вас имеют такое же значение, как дела Турции в Курдистане и аресты журналистов в Стамбуле. В противном случае вы – русский и просто не хотите признать реальность. Второй барьер на пути признания коллективной вины – это концепция двух культур – “хорошей и плохой”. Вот как отвечал на это заблуждение в 1945 году Томас Манн: “Нет двух Германий, доброй и злой, есть одна-единственная Германия, лучшие свойства которой под влиянием дьявольской хитрости превратились в олицетворение зла. Злая Германия — это и есть добрая, пошедшая по ложному пути, попавшая в беду, погрязшая в преступлениях и теперь стоящая перед катастрофой. Вот почему для человека, родившегося немцем, невозможно начисто отречься от злой Германии, отягощенной исторической виной, и заявить: «Я — добрая, благородная, справедливая Германия; смотрите, на мне белоснежное платье. А злую я отдаю вам на растерзание.»” Действительно, когда человек, считающий себя русским, относит себя к России Сахарова и Навального, но выносит за скобки Ленина и Путина, то в глазах остального мира – и большинства собственных соплеменников – это выглядит, как уход от реальности. Поэтому, когда оппозиционный российский телеканал или рефлексируюший интеллигент говорят “Это наши мальчики, да, убийцы, но наши…” в отношении оккупантов и преступников, они всего лишь честно констатируют факт коллективной вины и делают первый шаг в направлении выхода из исторической катастрофы своего народа. Они как раз и идут по стопам Томаса Манна. Никто, кроме них, не сможет осознать и объяснить русским глубину и причины их незавидной коллективной судьбы и неизбежной расплаты. Набрасываться на них за это по меньшей мере нелогично.","О “наших мальчиках”, коллективной вине и казусе Шендеровича - ЭХО",https://echofm.online/opinions/o-nashih-malchikah-kollektivnoj-vine-i-kazuse-shenderovicha,2023-05-02 03:05:26 -0400
Страна ненужных людей - ЭХО,"Родителям не нужны дети. Учителю не нужны ученики. Врачу не нужны пациенты. Продавцу не нужны покупатели. Начальнику не нужны сотрудники. Власти не нужны граждане. (Нужны солдаты, но это временно). Ненужные дети заканчивают ненужные институты и никуда не идут на работу по специальности, поскольку нигде не нужны. Советская система распределения принуждала отправиться вслед за дипломом на работу и узнать на деле, чему тебя учили. Три года отработки воспринимались каторжным принуждением, ссылкой и формировали навыки уклонения. Работать в СССР никто не хотел. Затем страна с облегчением от отработки отказалась. После чего выпускники институтов всей страной пошли в продавцы. Или вообще остались не у дел. В Совет Законодателей при Федеральном Собрании РФ внесён законопроект,
