он упустил миг, когда для неё что-то изменилось?
Нет, с чего бы? Сама только что сказала: ей бы нервы пощекотать. Любовь – это про другое. Наверное…
– Иди ты к лешему, – давясь смехом, выговорила Света. Она слегка повернула голову, чтобы он не видел её лица. – Завтра в газетах будет про крах Магсовета и роспуск Общественного собрания. Доволен?
– Только про это? Нет тиража на случай другого исхода?
Девушка молча помотала головой. Тяжёлые золотые локоны мягко блеснули в отсветах городских огней, сквозь окно проникавших в спальню. В чём он не прав? Яр мог бы придумать сотню подходящих ответов и не сумел бы найти среди них правильного. Света, наверное, тоже.
– У нас ещё заготовки есть, – бросила она весело и зло, словно нарочно стремясь побольнее его уязвить. – На несколько дней вперёд. Там только вставить описание происшествия и количество жертв. Выходных у тебя не будет, так что лови мгновение…
– Прекрати, – вырвалось само собой, помимо воли. Света тут же испуганно притихла. Чёрт возьми, неужели он правда способен внушать ужас, даже не прибегая к чарам?.. Яр заставил себя сбавить тон и заговорил мягче: – Свет, это очень важно. Откуда вы узнали?
– Я не работаю с… с источниками, – она подобрала скомканное одеяло, подтянула его к подбородку и наконец отвернулась от окна. На длинных ресницах блестела влага. – Слава… Прости, я лишнего наговорила. Забудем?
– Ты солгала? – Яр чуть ниже склонился к ней, так, чтобы смотреть прямо в глаза. – Отвечай правдиво. Ты просто хотела меня позлить или всё так и есть?
– Всё так и есть, – едва слышно прошелестело в ночной тиши. – Но и позлить… хотела.
Глупая девчонка. Красивая до умопомрачения, но, леший побери, совершенная дура! Она в самом деле не понимает, чем играет, и не хочет понимать. Она вовсе промолчала бы, если бы не желала подразнить его и себя заодно…
– Ещё вопрос, – нарочито холодно бросил Яр, снова сплетая невесомую цепочку чар внушения. Шагу не ступить без проклятого дара. Он едва успевает задуматься, прежде чем пустить в ход волшбу – так привык к вездесущей лжи. Это лучше, чем приказом взводить курок гражданской присяги. – Кто у вас пишет под псевдонимом «апологет»?
– Шеф, – послушно ответила Света. – Это анаграмма. «П.В.О., апологет» – значит «Олег Потапов».
– Ты уверена?
– Да. Я у него стажировалась, – побледневшие губы нервно дрогнули. – Он сам рассказал, только это… ну… секрет…
Яр, не сдержавшись, выругался сквозь зубы. Сбылось самое смелое его чаяние, только радости в этом никакой нет. Глава коммуникаций раньше всех пронюхал про надвигающийся хаос, рассчитал последствия на несколько дней вперёд – да так уверенно, что даже не стал готовить запасные варианты – и сам, лично, поднял шумиху, наверняка для того, чтобы в нужный момент выступить всеведущим пророком. Он умеет добывать сведения и в курсе всего, что творится в сообществе. Он может безо всякой волшбы заставить людей думать так, как ему нужно – и не одного-двух, а всех, кто верит печатному слову… И он состоит в Общественном собрании.
– Не ходи завтра на работу, – раздельно проговорил Яр. – Под любым предлогом. Если потом будут допытываться, скажи, что я приказал.
– У меня статья в печать…
– В другой раз напечатаешь.
– Слава… Не надо…
– Если узнают, что ты мне это всё рассказала, жалеть не станут, – Яр, пересилив себя, успокаивающе погладил девушку по влажной от слёз щеке. Легкомыслие – невеликая вина, для неё-то, никогда не стоявшей лицом к лицу со смертью. – Так что… уезжай куда-нибудь. Хотя бы в другой район Москвы. Подожди, пока прояснится.
Света коротко всхлипнула.
– Можно… можно я тут побуду? – её голос болезненно надломился, но в нём не было отчаяния. Разве что полная скрытого наслаждения жалость к себе. Раньше он не замечал в ней этой фальши. – Пожалуйста… До утра…
– Нет, – Яр на миг прикрыл глаза, сосредоточиваясь на сложном орнаменте чар. Это, как ни крути, для её же блага. Сделанного не отменишь, но есть хотя бы шанс сгладить последствия. – Я тебе надоел. Со мной скучно, правда?
Сколько раз он видел этот остекленелый взгляд… Мимолётно – у тех, кому случилось попасть под чары внушения, и однажды – долго, очень долго, теперь уже навсегда. Но сейчас так правильно. Ничего лучше он не сумеет для неё сделать. Медленно, словно сражаясь с собой, Света кивнула.
– Ты ничего мне про работу не говорила, – мягко продолжил Яр. Пухлые девичьи губы, ещё помнившие его поцелуи, беспомощно дрогнули – может быть, тщились прошептать его имя. – Просто оделась и ушла. Ничего особенного, рассказать-то нечего… Да?
– Да…
Хорошо. Ещё несколько фраз – и оба останутся друг для друга в прошлом. Яр рассеянно отвёл упавшую Свете на лоб золотистую прядку. Будет ли когда-нибудь так, что ему не захочется отпускать?
– Ты не станешь звонить шефу, чтобы предупредить, – веско сказал он. – Лучше вообще выключи телефон до завтрашнего вечера. Включишь, только если без этого будет никак, ладно?
– Ладно…
Жаль её. Безумно, до горького комка в горле жаль – как случайно погибшую саборанскую пленницу, как попавшуюся на пути голодной навьи московскую студентку. Если бы он оставил всё как есть, Света рисковала бы
