Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
Мы можем предположить, что сознание и инстинкт были слиты, что первоначальная психическая активность походила на них обоих разом и что, если мы углубимся достаточно далеко в прошлое, мы встретим инстинкты, еще более близкие к интеллекту, чем у наших насекомых, и интеллект, более близкий к инстинкту, чем у наших позвоночных: этот интеллект и инстинкт еще элементарны, еще в плену у материи, еще не достигли господства над ней. Если бы присущая жизни сила была безгранична, она, может быть, бесконечно развила бы инстинкт и сознание в одних и тех же организмах. Но все указывает на конечную величину этой силы, на то, что она при своих проявлениях исчерпывается довольно быстро. Ей трудно идти разом в нескольких направлениях, и ей приходится выбирать. Выбирать же ей нужно между двумя различными способами действия на мертвую материю. Жизненная сила может оказывать такое действие непосредственно, создавая себе для работы органическое орудие; или же она может оказать его опосредованно, при этом организм, вместо того чтобы от природы обладать надлежащим орудием, сам приготовляет его из неорганической материи. Отсюда – сознание и инстинкт, все более расходящиеся при развитии, но никогда не отделяющиеся вполне один от другого. В самом деле, с одной стороны, самый совершенный инстинкт насекомых сопровождается некоторыми проблесками сознания, хотя бы при выборе места, времени и материалов для своих действий; так, когда пчелы в чрезвычайных случаях гнездятся прямо под открытым небом, то они изобретают новые и поистине разумные планы для приспособления к новым условиям. Но с другой стороны, сознание более нуждается в инстинкте, чем наоборот, так как обработка неодушевленного вещества уже предполагает у животного высокую степень организации, до которой оно могло развиться только на крыльях инстинкта. Точно так же, в то время как природа развивалась прямо в направлении инстинкта у суставчатоногих, у позвоночных мы встречаем скорее зачатки, чем полный расцвет сознания. Субстратом их психической активности является пока инстинкт, хотя сознание и стремится его заместить. Оно не доходит до изобретения орудий, но по крайней мере делает попытки в этом направлении, выполняя возможно большее количество операций над инстинктом, без которого оно хочет обойтись. Сознание доходит до полного самообладания только у человека, у которого оно торжествует именно под влиянием недостаточности природных средств для защиты против врагов, против холода и голода. Если мы попробуем определить смысл этой недостаточности, мы увидим, что она имеет характер документа доисторической эпохи: здесь сознание дает чистую отставку инстинкту. Тем не менее нужно признать истиной, что природа не сразу выбрала между двумя названными видами психической активности, из коих один обеспечивал непосредственный, но ограниченный по своему действию успех, а другой имел довольно случайный характер, но его завоевания при их независимости могли бесконечно расширяться. Наибольший успех и здесь имело то, что соединялось с наибольшим риском. Инстинкт и интеллект представляют два расходящихся, но одинаково красивых решения одной и той же проблемы.
Отсюда вытекают, правда, глубокие различия во внутреннем строении инстинкта и интеллекта. Мы остановимся только на тех, которые имеют интерес для настоящего труда. Мы считаем, что интеллект и инстинкт включают в себя два резко различных способа познания. Но сперва необходимо дать некоторые пояснения насчет познания вообще.
Могут спросить, в какой мере инстинкт является сознательным? Мы ответим, что здесь имеется масса различий и степеней, что инстинкт более или менее сознателен в известных случаях и бессознателен в других. Мы увидим, что у растений есть инстинкты, но сомнительно, чтобы они сопровождались чувствованиями. Даже у животных мы почти не встречаем сложных инстинктов, которые не были бы бессознательными по крайней мере в некоторой части своих действий. Но здесь следует указать различие, на которое мало обращали внимания, а именно различие двух видов бессознательности: один из них есть отсутствие сознания, а другой про исходит вследствие уничтожения сознания. Отсутствие сознания и уничтожение его одинаково равны нулю; но первый нуль выражает, что ничего нет, а второй – что мы имеем дело с двумя равными и противоположными величинами, которые взаимно уравновешиваются и нейтрализуются. Бессознательность падающего камня есть отсутствие сознательности; камень нисколько не чувствует своего падения. Но скажем ли мы то же самое о бессознательности инстинкта в наиболее резких случаях этого рода? Когда мы машинально выполняем привычные действия или когда лунатик ходит во сне, бессознательность бывает абсолютной, но в этих случаях она зависит от того, что представлению о поступках противодействует их выполнение, которое настолько походит на представление и настолько входит в него, что сознание совершенно не может проявиться. Действие как бы закрывает представление. Доказательством этого служит то, что если выполнение действия задерживается или ему мешает какое-нибудь препятствие, то сознание может возникнуть. Значит, оно имелось и прежде, но было нейтрализовано действием, замещавшим представление. Препятствие не могло создать ничего положительного, оно только открыло клапан наружу. Эта неадекватность действия представлению в данном случае и есть то, что мы называем сознанием.
«Наш интеллект ясно представляет себе только неподвижность.»
При более глубоком исследовании этого пункта мы найдем, что сознание является как бы светильником, присущим области возможной или виртуальной деятельности; а эта область окружает действия, фактически выполненные живым существом. Она указывает на колебание и выбор. Там, где представляется множество одинаково возможных действий при отсутствии фактических действий (как, например, при обсуждении, не приводящем к поступкам), там сознание интенсивно. Наоборот, там, где фактическое действие есть единственно возможное (как в деятельности сомнамбулического и вообще автоматического характера), там сознание уничтожается. Тем не менее представление и сознание все же существуют и в этом случае, раз доказано, что здесь мы имеем совокупность систематизированных движений, из которых последнее уже было заложено в первом, и что сознание может проявиться при столкновении с препятствием. С этой точки зрения, сознание живого существа определяется арифметической разницей между действительным и возможным действием. Оно измеряет отклонение представления от действия.
Отсюда видно, что интеллект направляется по преимуществу к сознательности, а инстинкт к бессознательности. Ибо там, где орудие создано самой природой, где место применения его и желательный результат также указан ею, там для выбора остается мало места, так как присущее представлениям сознание в той мере, в какой оно стремится проявиться, уравновешивается самым выполнением действия; оно тождественно с представлением, которое служит ему противовесом. Там, где сознание проявляется, оно освещает не столько самый инстинкт, сколько те препятствия, которые встречаются на его дороге; сознанием становится дефицит инстинкта, расстояние между действием и идеей, переходящей в сознание, и сознание при этом не более как случайность. В сущности, оно подчеркивает только начальное действие инстинкта, освобождающее целую серию автоматических движений. Наоборот, дефицит представляет нормальное состояние интеллекта; его сущность состоит в способности бороться с препятствиями. Его первоначальной функцией было изготовление неорганических орудий, и оно должно среди многочисленных затруднений выбирать место и время, форму и материал для этой работы. Сознание никогда не успокаивается окончательно, так как каждое удовлетворение его порождает новые потребности. Короче, если инстинкт и интеллект развиваются из познания, то последнее имеет, главным образом, характер бессознательной игры, когда мы имеем дело с инстинктом, и сознательной мысли в применении к интеллекту. Но тут разница больше в степени, чем в природе этих вещей. Поскольку речь идет только о познании, мы можем не обращать внимания на то, что с психологической точки зрения является основным различием между инстинктом и интеллектом.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
