— Уверена? Ты здесь мое самое ценное оборудование.
Я улыбнулась ему.
— Да, я в порядке. Если она и выйдет сейчас, мы ее хотя бы снимем.
— Мы играем с огнем, — улыбнулся Декс. Он был рад продолжать, шоу для него было важным, но я видела, что он немного напряжен, ведь он вел меня через эти пытки.
Я тоже была напряжена, но хотела пройти через это. Если отвернусь, особой разницы не будет. Призрак появился в его квартире и кричал. Они были всюду, куда я шла. Эта мысль тяжелым камнем опустилась в мою грудь.
Мы поднялись на третий этаж и вошли в коридор, который освещал только фонарь на полу. Часть его оборудования валялась там, включая ФЭГ, прислоненный к стене. Огоньки мигали, он записывал.
Декс поднял камеру и указал на коридор.
— Теперь попробуем открыть каждую дверь и посмотрим, что будет.
Я кивнула и пошла во тьму с фонариком в руке. Было слышно только наши шаги и стук моего сердца. Мы остановились у первой двери. На ней не было номера. Я замерла, а потом потянула за ручку и посмотрела на Декса и камеру.
— Где все, кстати? — спросила я шепотом.
— О чем ты? — он автоматически понизил голос.
— Когда я была внизу, я слышала людей в комнатах. Но я не видела медсестер. Они бросают так людей? Это нормально?
Он пожал плечами.
— Возможно. Если тут у них другой распорядок дня, сейчас может быть сончас.
Уверен, где-то там бродит Раундтри. Там, где был я, было больше ста пациентов, но одна медсестра могла бы справиться с ними, пока они должны спать.
— Как они могут спать сейчас? — было ужасно рано.
— Не знаю. Можем спросить в четверг у доктора. Но пока что у нас мало времени.
Просто… открой дверь.
Я вздохнула и попробовала. Я положила ладонь на рукоять, меня ударило током, и я пару секунд не могла говорить и двигаться. Я словно трогала включенную лампочку.
— Ого, током ударило! — воскликнул Декс. — Я это видел. Ты в порядке?
Я кивнула, придя в себя, но теперь трогать ручку не хотелось. Я отпрянула и сказала:
— Теперь ты.
Декс скривился в тусклом свете, но шагнул вперед, вытянув руку. Он положил ладонь на ручку…
…и затрясся, его зубы застучали.
— Декс! — завопила я и приблизилась, не зная, можно трогать его или нет.
Но он резко перестал и убрал руку от двери.
— Шучу.
Он улыбнулся мне. Я в гневе ударила его по плечу. Сильно.
— Это было не смешно, зараза!
— Смешно, — сказал он, улыбаясь, хотя улыбка медленно угасала.
Я скрестила руки и покачала головой.
— Нет. И теперь ты открываешь все двери.
Он надулся, но потом понял, что я злюсь. Как он мог шутить над этим после того, что случилось со мной? После всего, что я ему рассказала. Бессовестный.
— Прости, малыш, я просто…
— Открывай дурацкую дверь, — сказала я.
Он быстро кивнул и попытался. Ручка повернулась, и дверь открылась от толчка плечом.
Мы замерли на пороге, я посветила фонариком. Сначала мы видели лишь пыль в луче, но она уселась, и мы увидели за ней узкую комнату с одной кроватью, рукомойником с мутным зеркалом над ним, шкафом и дверью в уборную, а еще столом. Окно было зашторено, тяжелая занавеска не пропускала свет снаружи.
— Так они выглядят внутри, — выдохнула я. — Это ужасно. Жить так…
Декс молчал. Он открыл дверь шире, надавив при этом на ручку, и прошел внутрь. Я не хотела идти за ним. Я осталась на пороге.
— У тебя так же было? — спросила я. Не могла перестать связывать это. Было сложно так не делать. Мы были в психбольнице, и о ней многое знал тот, кто был в ней. Два года.
Я все еще не могла поверить.
— Отчасти, — неохотно ответил он. — Было просторнее. Это было в Нью-Йорке, у меня тогда было немного денег. Но стиль такой же.
Мне снова было его жаль, хотя пару секунд назад я злилась. Я выдохнула недовольно, злясь на свои глупые чувства.
— Что такое? — спросил он, оглянувшись в темноте.
— Ничего, — быстро сказала я. — Что теперь? Снимать комнату? Тут толком ничего нет.
Не знаю, что ты хочешь найти.
— Можешь войти и закрыть дверь.
Я могла. Но не хотела.
— Зачем?
— Просто… делай.
Я оглянулась на пустой черный коридор за собой и задумалась, не следило ли что-нибудь за нами. Я поежилась. Опасно было везде.
Я прошла в комнату, стараясь не шуметь, и медленно закрыла дверь.
— Готово, — сказала я.
— Теперь выключи фонарик.
— Серьезно?
Он оставил камеру на краю рукомойника. А потом подошел к кровати, где был заплесневелый матрас, и сел. Он похлопал на место рядом с собой.
— Садись и выключи его.
Я не знала, что он задумал, но мне не нравилось. Я послушалась. Потому что у Декса была способность вести себя правильно, когда все шло не так.
Я села рядом с ним, тут же ощутила холод. Я поежилась от мысли о плесени.
Декс забрал у меня фонарик, выключил и оставил его на полу. А потом он обвил меня рукой и прижал плечом к плечу.
— Что ты делаешь? — с подозрением спросила я.
— Пытаюсь тебя успокоить.
Да? Я не видела в темноте этой тесной комнаты на заброшенном этаже психобольницы. Успокоиться тут я не могла.
— Все хорошо, Декс, — сказала я и подняла его руку с меня. Он убрал ее и молчал. Я понимала, что он думает о другом. — Что мы…
— Тихо, — прошипел он.
Я закрыла рот, не дышала и слушала. Сначала я слышала только дождь снаружи, редкие порывы ветра.
А потом уловила. Шаги в коридоре. Не как те, что я слышала раньше, принадлежавшие девушке. Эти были медленнее, осторожнее. Я пожалела, что убрала руку Декса.
— Что… — я открыла рот, но он прижал палец к моим губам и держал там. Несмотря на обстоятельства и растущий страх, частичка меня хотела погрузить его палец в рот.
Мы слушали, тихие, как статуи. Шаги приблизились.
Они были все ближе.
И ближе.
А потом остановились у двери. Декс убрал палец и обхватил мои плечи, удерживая так, словно я хотела убежать. Я хотела, но так я бы столкнулась с тем, что за дверью.
Ручка задергалась. Повернулась. Декс ее запер и не зря. Она все гремела.
Я нервно смотрела на камеру, снимающую дверь, и поняла, что сделал Декс. Но что делать, если существо войдет?
