Оборачиваюсь и оглядываю салон в поиска места, куда можно упасть, чтобы спокойно проспать всю дорогу. Боря пытается засунуть наверх сумку в три раза превышающую объемом узкой полки. Ник ржет, советуя ему трамбовать ногой, Майк и Ярик стоят в проходе, ожидая, когда можно будет пройти.
— М? — Произносит кто-то справа.
Поворачиваюсь на звук. Это Леся. Она сидит возле окна и хлопает ладонью по соседнему креслу. Приглашает меня присесть рядом с ней.
— Не, — качаю головой я, — планирую выспаться, не хочу мешать.
И не дожидаясь ответной реакции, падаю на сидение слева от прохода, надвигаю кепку на глаза и достаю телефон. Пишу Ане сообщение. Возня Бори с сумкой продолжается еще около минут пяти, смех Ника усиливается, Майк тихо матерится.
— Твоя девушка просто красотка, — замечает Никита, выделяя чисто французскую «р» в словах.
Он перегибается через сидение, чтобы хорошо видеть меня, Лесю и Майка, севшего рядом с ней. Его совершенно не беспокоит, что автобус сворачивает на мостовую, и его трясет из стороны в сторону, как коробку со спичками. Водитель в широких парусиновых шортах и белой майке курит и сигналит впереди идущим автомобилям. Встаю, чтобы открыть форточку, потому что в салоне становится нестерпимо душно: запах сигаретного дыма распространяется очень быстро, да и солнце греет уже совсем по-летнему.
— Ага, — отвечаю я Нику, дергая за ручку окна. Створка никак не хочет поддаваться.
— Мы решили дать тебе прозвище, — вдруг кричит с переднего сидения Ярик.
— Мне? — Удивляюсь я.
— Да. Пашка-Бензопила! Нравится?
— Иди ты… — Ворчу, усаживаясь обратно.
— Или Paul The Chainsaw, — смеется Ник, убирая свои кудряшки в хвостик. — Чем муднее, тем моднее.
— А почему бензопила-то?
— Из-за твоей манеры игры, — хмыкает Майк.
Поворачиваюсь вправо. Этот чувак опять смотрит на меня так, будто я ему денег должен. Хищно, вынуждая ежиться от холода и подозревать неприязнь. Но меня лучше не трогать — моим кулакам ничего не стоит поставить такого тщедушного ботаника на место.
— Боря не так хорош, как думает, но если его рука не заживет, у тебя есть все шансы занять его место, — говорит он, поигрывая бровями.
Надо же, как расщедрился.
— Да я крутой басист! — Раздается откуда-то спереди.
— Не льсти себе, — спокойно замечает Майк.
— Если не заживет, — обиженно шипит Боря, — я себе лучше третью руку отращу.
— Леся поставила на кон свой авторитет, предложив твою кандидатуру. Так ты ее впечатлил у Калинина на вечеринке. — Будто не услышав Борю, продолжает он, обращаясь уже ко мне. — Молодец, что стараешься.
Я разглядываю его лицо, пытаясь прочесть на нем хоть какие-то эмоции, которые могли бы выглядеть более-менее истинными. Но даже взгляда его колючих синих глаз не видно из-под нависающих на лоб густой копной темно-рыжих волос.
— А Пашка еще круто поет, — замечает Ярик, передавая нам бутылку с водой.
— Споешь? — Радостно вступает Ник.
— Не-а, — сделав глоток, отвечаю я.
— Вдруг сгодишься на бэк-вокал. Нам-то всем медведь на горло наступил.
— Не охота.
— Или не умеешь? — Продолжает цеплять меня Майк.
И тут я вспоминаю, что видел его на вечеринке. Они играли в бирпонг в гостиной с Ником, значит, не могли не слышать, как я пел. Забавная получается игра. В подначивания. Мне хочется ответить что-то грубое, но тут, пытаясь разрядить обстановку, вступает Никита:
— У меня тоже была девушка. Точнее, жена.
— У тебя?
— Да. Мы поженились год назад.
— А почему была?
— Потом к группе пришел успех: постоянные репы, корпоративы, тусовки, отъезды. Короче, она не выдержала. Ревность, все дела. — На его скулах играют желваки. — Вот, разводимся.
Мне становится не по себе. Мысли возвращаются к Ане.
— Ничего себе. Не жалеешь?
— Жа…
— Помнишь, как мы классно погуляли на вашей свадьбе?! — Влезает Леся, не давая ему ответить. — На Нике тогда был смокинг, цилиндр, белый шарф, на Кире белый корсет и пышная юбка с перьями! Катались на теплоходе, орали песни, пускали фейерверки. А потом поехали на «Нашествие».
— Ага, на следующий день. — Подхватывает Майк. — Выступали там в первый день как неизвестная группа. Думали, все разбегутся, но никто не ушел. Мы же чуть не обоссались от радости!
— Ага, — смеется Ярик, вскакивая с места, — а когда у нас брали интервью, дали микрофон Боряну. Тот стоял с ним, наверное, минуту и тупил-тупил!
— Я не тупил!
— Молчал! Ха-ха, корреспондент все ждал, что ты что-нибудь скажешь, но ты молчал. Так ведь было? Короче, микрофон отобрали, и Борин звездный час закончился!
— Помните, как в тот вечер отдыхали? — Спрашивает Ник, когда все начинают вытирать слезы от смеха.
— Да, — усмехается Майк, — Боря напился и уснул у костра на бревнышке. Ночью его сожрали комары, а с утра все спрашивали, что за китайский пчеловод с нами выступает!
— Идите на хер, — уже ворчит Боря, отворачиваясь.
— А как я его пытался на работу устроить, помните? — Говорит Ярик.
Все смеются, а я покорно жду, когда мне расскажут. Красный со стыда Боря опять смеется вместе со всеми.
— Да-да, — отвечает Леся, — в Дом Культуры?
— Ага. Привел его, он молчит. Все по тому же сценарию. Ему вопросы задают, отвечаю я. И про то, какая он творческая личность, и про талант, и что сцена — его прописка. Рекламирую, вру, что он и оформителем пойдет, и настройщиком, и кем только скажете — на все же руки мастер. А этот гад молчит, как воды в рот набрал. Вот и пашет сейчас на заводе, где руки станком калечит.
— Суки вы, — доносится с сидения, где полулежит бедный Боря.
— А как вы все оказались в группе? Чем занимались до этого? — Спрашиваю я, хочется ведь узнать подробнее.
— Это можно, — говорит Ярик. — Мы с Боряном учились в одном классе. Собрались как-то в гараже поиграть. Тут картавый подваливает. Мы хрен вообще знаем, кто он такой. Пришел, сел и просит посмотреть, как мы бацать будем. Хрен с тобой, сиди. Ник сначала ногами топал в такт, потом банки консервные перевернул, взял палочки от суши, в ведре валялись, и давай играть. Барабанщиком, говорит, у вас буду.
— Сам прибился к ним, короче, — совершенно серьезно подтверждает Никита. — А потом мы Леську встретили. Она на скамеечке возле дома алкашей в домино обыгрывала. Сидела синяя вся. Талантливый такой, симпатичный алкоголик. Решили, что нам подходит. Пожалели, выкупили ее у сутенеров.
Я оборачиваюсь к Лесе, она кивает.
