Мы встретились на следующий день после той памятной ночи. К счастью, мне хватило ума смыться под утро и не смущать ее объяснениями. Похоже, она действительно опасалась посторонних людей и очень дорожила своей свободой. А сегодня я решил заглянуть к Грейс домой и еще раз убедиться, что все это не сон, а самая настоящая реальность. Кроме того, очень хотелось посмотреть на нее.
Пока мы беседовали, я несколько раз ловил себя на мысли, что мне приятно с ней общаться. Причем даже тогда, когда она была не в настроении и откровенно демонстрировала раздражение моим присутствием. Более того, мне нравилось, когда она сердилась и теряла самообладание. Именно в такие моменты человек раскрывается. Кроме того, ей, как мне показалось, очень хотелось разозлить меня. Не исключаю, что с той же целью.
Какое-то время мы сидели молча, занимаясь каждый своим делом. Она терзала только что принесенное официанткой шоколадное мороженое, а я сосредоточенно поглощал виски, искоса поглядывая на нее. Когда молчание стало невыносимым, я протянул руку и положил на ее ладонь. Она тут же отдернула свою.
— Прости, но мне показалось, что ты не станешь возражать, — виновато произнес я.
— Матерь Божья, да я и сама не знаю, чего хочу. Я вообще не понимаю, что ты со мной делаешь.
— Значит, мне крупно повезло, — пошутил я.
— А мне обычно не везет в подобных случаях, — грустно призналась она. — Откровенно говоря, мне ни в чем не везет.
— Не могу с этим согласиться, — осторожно заметил я. — Убить троих и благополучно избежать возмездия может только очень везучий человек. — Я пристально посмотрел ей в глаза.
— Не совсем благополучно. — Она слегка покраснела и зыркнула на меня, не поднимая головы.
— Ну хорошо, а теперь скажи, почему ты так стараешься унизить меня?
Она неожиданно рассмеялась, а я подумал, как замечательно сидеть вместе в тихом кафе, поддразнивать ее и слушать этот заразительный смех. Мало кому в этом мире удавалось так общаться со мной. Я не выношу унижения и мгновенно реагирую на малейшие попытки оскорбить меня. Но когда имеешь дело с любимым человеком, все предстает в совершенно ином свете. Самое интересное, что она тоже знала об этом, но почему-то ей это не нравилось.
— Почему я так веду себя по отношению к тебе? — переспросила она, сделав вид, что не понимает, о чем речь.
— Да, — кивнул я и задумался. — Знаешь, мне порой кажется, что ты просто-напросто стараешься быть сама собой.
— Ну что ж, извини, если разочаровала тебя. Но если я стану подстраиваться под твои чувства, то перестану быть собой, разве не так?
— В таком случае не стоит забивать себе голову моими чувствами. Так лучше и для тебя и для меня. Если хочешь знать, я веду себя точно так же, правда, по отношению к другим людям. С тобой я так не могу.
— Для меня это слишком туманно и непонятно, — попыталась уйти она от прямого ответа.
— Ерунда, — решил я подбодрить ее, выбросив из головы кучу трупов, которые мы вместе оставили после себя. — Все зависит от того, какое определение ты даешь термину «химия». — Она пыталась спорить со мной на тему, в которой абсолютно ничего не смыслила. Уж я-то знал, что мы с ней существа одной породы, одной группы крови и объединяющая нас связь более крепкая, чем все то, что ей знакомо по опыту. — Скажи на милость, почему ты так быстро перестала ужасаться собственным преступлениям? Не потому ли, что являешься прирожденной убийцей? И не просто убийцей, а убийцей хладнокровной, расчетливой, безжалостной и к тому же работающей в одиночку.
— Где ты набрался таких выражений? — Она кинула испепеляющий взгляд.
— Смотрю кино. — Я сделал паузу и выжидающе посмотрел на нее.
Она долго молчала, а потом обреченно вздохнула и взглянула мне в глаза.
— Это не так. Меня охватывает ужас при одной мысли, что я убивала людей. Но поверь, я делала это не преднамеренно. Я никогда не планировала убийство, просто импровизировала, когда не было выхода. Что же касается удачи и везения, то я никогда не отворачивалась, когда они встречались на моем пути.
Грейс помолчала, обдумывая сказанное. Потом подняла голову и огорошила меня:
— Знаешь, Сэм, я не смогу больше спать с тобой.
— Почему? — оторопел я.
— Нужно собраться с мыслями и обдумать сложившиеся между нами отношения.
— Ах да, обдумать. Ну что ж, думать не вредно, однако, насколько мне помнится, ты уже собиралась это сделать вчера. Должен сказать тебе откровенно, ты намного лучше, когда не думаешь.
Я действительно так считал и сказал это вовсе не от отчаяния.
— Когда-то я знала людей, которые с тобой не согласились бы. — Она замолчала, а потом вдруг взорвалась: — Скажи откровенно, я свободна или ты собираешься шантажировать меня?
— Не мели ерунды! — Я даже поморщился. — Неужели ты думаешь, что я вчера пришел, чтобы шантажировать тебя? Какая чушь!
— Не знаю, но почти уверена, что ты воспользовался ситуацией в своих корыстных целях! — негодующе воскликнула она, не поднимая глаз.
— Да, обычно я так и поступаю, но сейчас ты видишь только то, что лежит на поверхности. Если бы ты знала меня лучше, поняла бы… — Поняла что? Боже мой, что я плету? — Ты бы поняла, что это не я воспользовался ситуацией, а ситуация воспользовалась мной.
— Ну что ж, может быть, мне действительно стоит узнать тебя получше, — сказала она медленно, наконец-то подняв глаза.
— Что же тебе мешает?
— Страх.
— Я не причиню тебе зла.
Грейс зажмурилась и звучно втянула в себя через трубочку остатки коктейля на дне стакана.
— Может, я боюсь за тебя.
Я снисходительно улыбнулся:
— Если судишь по моей внешности, то должен предупредить — она обманчива. Я не такой беспомощный, как тебе могло показаться.
— Что? — насторожилась она.
— О, прости, — поспешил я придать своим словам шутливый оттенок. — Я имел в виду не себя, а тебя.
Женщина прикусила губу и задумалась.
— Вполне могу понять твое «нет», если это будет сказано серьезно и не без оснований, — угрюмо буркнул я, чувствуя, что наш разговор подходит к концу.
— Я не знаю, Сэм.
— В таком случае давай вместе разберемся в своих чувствах.
Грейс молчала так долго, что мне показалось, будто прошла вечность.
— Хорошо, но только никакого секса. — Она опустила голову, словно укоряя себя за столь жестокое решение.
— Ну что ж, — неохотно согласился я, грустно улыбнувшись, — твой выбор, тебе и решать.
Она тоже слабо улыбнулась и протянула мне холодную от ледяного стакана руку. Я без колебаний пожал ее. Оставшееся время мы провели в полном молчании, стараясь не смотреть друг другу в глаза.
