Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
Вообще-то, я никогда не играю в азартные игры, – конечно, если мы договоримся смотреть на покер как на чистое искусство. Так что покупку билета следует рассматривать как жертвоприношение Фортуне или как благодарность ей же за долгий период удачи. Если она отзовется на этот жест ста сорока тысячами американских долларов, что ж, ей не придется долго меня упрашивать. А если нет, так номинальная стоимость билета – один фунт, или два доллара и восемьдесят центов. Я заплатил за него девять сингапурских долларов, или три американских, так что не такой уж убыток понес ради Фортуны, особенно учитывая, что уже выиграл бесплатное кругосветное путешествие, да еще живьем выбрался из джунглей.
Но удовольствия на три доллара я получил сразу, так как удачно скрылся с Меновой аллеи, сбежав от других босоногих ходячих «банков», готовившихся всучить мне еще билеты тотализатора, сингапурские доллары и любые другие денежные знаки или даже мою собственную шляпу (если бы я хоть на секунду выпустил ее из виду), вышел на проезжую часть, остановил такси и велел шоферу отвезти меня в порт. И это было явной победой духа над плотью, поскольку завершало долгий спор, который я вел с самим собой на тему, не снять ли тяжелейший физиологический стресс. Старый добрый Гордон слишком долго изображал из себя добродетельного скаута, а Сингапур – один из семи городов порока, где можно получить все, что пожелаешь.
Не буду врать, будто все это время я оставался верным первой любви. Девица, которая научила меня почти всему, что касается плоти и греха, и подарила мне сказочную ночь накануне ухода в армию, прислала мне прощальное письмо, пока я был в учебке. Я испытывал к ней благодарность, но не считал себя связанным обетом верности. Вскоре она вышла замуж, теперь у нее пара ребятишек, оба не от меня.
Главная причина физиологического стресса носила географический характер. У шоколадных братишек, на стороне которых и против которых я воевал, имелись шоколадные сестренки, из которых многие были доступны за деньги или даже pour l’amour оu pour le sport[2].
Но вот кроме них – никого. Вы скажете: а медсестрички? Ну они для офицеров, а редкие певички и танцовщицы из Управления культурно-бытового обслуживания армии США, случайно залетевшие так далеко от родины, были для нас еще недоступнее медсестер.
Что же касается шоколадных крошек, то дело вовсе не в цвете кожи. У меня самого лицо, за исключением длинного розового шрама, было ничуть не менее коричневым. Из своего меню я исключил их потому, что они действительно крошки. Я вешу сто девяносто фунтов – одни мускулы без капли жира, – и мне никак не удается убедить себя, что женщина ростом четыре фута десять дюймов и весом менее девяноста фунтов, да еще выглядящая двенадцатилетней, действительно взрослая. Для меня такое дело не отличается от изнасилования малолетней, и я сразу становлюсь импотентом.
В Сингапуре явно можно было найти девицу достаточно крупных размеров. Но, сбежав с Меновой аллеи, я внезапно ощутил какое-то разочарование в людях – больших и маленьких, мужчинах и женщинах – и решил прямиком отправиться на борт, что, возможно, спасло меня от оспы, гонореи, мягкого шанкра, проказы, чесотки и дерматофитоза. Вероятно, это было самое мудрое решение с тех пор, когда четырнадцатилетним мальчишкой я отказался от схватки со средних размеров аллигатором.
Таксисту я сказал по-английски, к какому причалу ехать, потом повторил это же специально заученным предложением на кантонском диалекте (с плохим произношением, но китайский язык очень сложен, а в школе у нас, кроме немецкого и французского, других языков не было) и показал план, на котором нужный причал был отмечен и даже назван на английском и китайском языках.
Такой план давали каждому, кто сходил с корабля на берег. В Азии любой таксист достаточно владеет английским, чтобы отвезти тебя в квартал красных фонарей или в лавку, где продаются «редкости», но к нужному причалу они почему-то никогда не находят дороги.
Мой таксист выслушал, глянул на план и сказал: «О’кей, Мак. Я понимай», после чего рванул с места, завернул за угол, визжа покрышками, и помчался, кроя последними словами рикш, кули, собак и детей. Я расслабился, радуясь, что мне достался такой таксист – один на тысячу.
Внезапно я подскочил и крикнул, чтобы он остановился.
Надо вам сказать, что я физически не могу заблудиться. Если угодно, можно назвать это экстрасенсорным свойством. Мама говорила, что у ее сыночка есть «шишка направления». Как ни называйте, а я только в шесть или семь лет узнал, что есть люди, которые могут заблудиться. Я же всегда знаю, где север, в каком направлении лежит место, с которого я отправился в путь, и как далеко я от него нахожусь. Я могу вернуться туда точно по прямой, а могу и по собственным следам, даже в темноте или в зарослях джунглей. Именно по этой причине меня столько раз производили в капралы и обычно поручали мне обязанности сержанта. Патрули, которыми я командовал, всегда возвращались, не считая убитых, конечно. Городским ребятам, которым джунгли не пришлись по душе, это весьма импонировало. А закричал я потому, что таксист повернул направо, вместо того чтобы свернуть налево, и уже готовился к новому повороту, дабы снова дать кругаля.
Такси продолжало набирать скорость.
Я снова заорал. Таксист как будто забыл свой английский.
Милей и несколькими поворотами позже ему все же пришлось остановиться из-за транспортной пробки. Я вышел из машины, таксист также выскочил из нее и стал что-то визгливо кричать на кантонском диалекте, указывая при этом на счетчик. Вокруг нас собралась толпа китайцев, которая все время росла, причем китайчата уже начали хватать меня за одежду. Я крепко придерживал деньги рукой, но очень обрадовался, увидев полицейского. Я позвал его, и мне удалось привлечь его внимание.
Полицейский протолкался сквозь толпу, помахивая внушительной дубинкой. Это был индус. Я спросил его:
– Говоришь по-английски?
– Еще бы! И даже по-американски.
Я изложил ему обстоятельства дела и пояснил, что таксист посадил меня у Меновой аллеи, а потом гонял машину по кругу.
Коп кивнул и заговорил с таксистом на каком-то третьем языке, похоже что на малайском. Потом сказал:
– Он не знает английского. Думал, что вы велели ехать в Джохор.
Мост, ведущий в Джохор, лежит совсем в другом направлении, чем причал, но тоже еще на территории острова Сингапур. Я с раздражением буркнул:
– Черта с два он не понимает по-английски!
Коп пожал плечами:
– Вы его наняли и, значит, должны оплатить по счетчику. Потом я объясню ему, куда надо ехать, и мы договоримся о цене.
– Да я скорее увижу его в аду!
– Вполне возможно. До ада тут близко, особенно в этих кварталах. Думаю, вам все же лучше заплатить. Время простоя бежит быстро.
Бывает время, когда человек должен встать на защиту своих принципов, чтобы не стыдно было, бреясь, смотреть в глаза своему отражению. Я побрился еще утром, а потому уплатил восемнадцать с половиной сингапурских долларов за то, что потерял час времени и оказался дальше от места назначения, чем был, когда садился в машину. Таксист требовал еще чаевых, но коп приказал ему заткнуться и ушел вместе со мной.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
