Линда прикрыла рот рукой.
– Чет позвонил мне вчера вечером, предупредить. Я всю ночь не спал, искал Джесса.
– О, господи, – Линда положила обе руки на стол: у нее кружилась голова.
– Линда, это уже больше не тот Джесс, которого ты знала. Он расстроен, выбит из колеи. Совершенно неизвестно, на что он теперь способен.
Линда помотала головой. Она никак не могла заставить себя в это поверить. Джесс, случалось, делал совершенно безумные вещи, но он никогда и пальцем не тронул ни ее, ни Эбигейл – да, насколько ей помнилось, вообще никого. Никогда.
– Линда, мне нужно, что ты мне тут помогла. Мне нужно знать, что я могу на тебя положиться.
Она быстро кивнула:
– Конечно, я сделаю все, что могу. Что…
– Мне нужно, чтобы ты оставалась в доме, пока я тебе не скажу. Можешь это сделать?
«Нет, – подумала она. Мне нужно найти Джесса. – Нужно с ним поговорить».
– Мне нужно найти Джесса, пока никто не пострадал, – продолжал Диллард. – Пока Джесс не причинил вреда себе, тебе или твоей малышке. Уверен, что он отсыпается где-нибудь в своем пикапе, пока не протрезвеет. Хотелось бы мне найти его до того, как он опять себя накрутит. Заберу его и посажу на пару дней в кутузку, чтобы остыл. Может, так никто и не пострадает. Для меня будет гораздо проще, если я буду знать, что вы с Эбигейл здесь и никуда не денетесь.
– Диллард, да не нужно так о нас беспокоиться. Джесс просто был расстроен. Я тебе клянусь, это все разговоры, ничего больше. Джесс никогда бы не поднял руку на Эбигейл. Никогда.
– Может, и да, а может, и нет. Но сможешь ли ты ручаться, что он не увезет Эбигейл, будь у него такая возможность? Ты точно в этом уверена? – Линда открыла было рот, чтобы ответить, но не сказала ничего, потому что уверенности у нее не было.
– Просто я не понимаю, почему…
Опять этот взгляд, будто она не знает, как шнурки завязать.
– Слушай, давай, я тебе по буквам скажу. Я не смогу делать свою работу, если буду постоянно дергаться и думать, где сейчас ты и Эбигейл, – он явно начал раздражаться. – Вы не можете оставаться у твоей матери, потому что она живет слишком далеко от города. Вы мне нужны здесь, где я смогу за вами как следует приглядывать. Ладно? Как думаешь, можешь ты для меня хотя бы это сделать?
Она сделала глубокий вдох и постаралась не заводиться. «Он расстроен, не спал всю ночь. Просто беспокоится об Эби и обо мне. Вот и все, не нужно заморачиваться».
– Ладно, – сказала Линда. – Ладно.
– Вот и хорошо, – Диллард встал, натянул куртку и направился к двери. – Просто сидите тихо и не высовывайтесь. Ноэль будет приглядывать за районом, пока я не вернусь. Так что пока вы сидите на месте, все будет хорошо.
Он вышел из дома и запер за собой дверь. И только когда он уже уехал, до Линды дошло, что ее ключи все еще были у него. Она потерла запястье, за которое Диллард ее схватил. У нее все из головы не шло, какой холодный у него тогда был взгляд. И она поймала себя на мысли: не слишком ли она поторопилась, не слишком ли легко его дом и новая машина заставили ее забыть все эти слухи о его первой жене?
* * *
Джесс заметил короткий шпиль, едва возвышавшийся над верхушками деревьев, и притормозил. Углядел заросший кустарником съезд, и свернул с покрытой гравием дороги. Ежевика и колючий подрост скребли по бокам пикапа, но проселок привел их к маленькой лесной церквушке. Она стояла, чуть покосившись, будто вот-вот упадет, при первом же порыве ветра. На дощатых стенах и на изгороди давно уже не было краски, и они совсем посерели. На ступеньках лежал разбитый в щепки большой деревянный крест – он явно сорвался со шпиля. Дверь и окна все были забиты досками, и было ясно, что уже долгие годы здесь никто не появлялся.
С дороги их не было видно, но Джесс не собирался полагаться на удачу: он объехал церковь и остановил машину позади здания, под раскидистым дубом. Вырубил двигатель и вылез из машины. Изабель сделала то же самое, и они обогнули машину. Бельсникели как раз помогали Крампусу выбраться из кузова. Перекинув мешок через плечо, Крампус спрыгнул на землю. Его кожа и волосы теперь были гораздо темнее: настоящий, глубокий черный цвет, почти как уголь, а рога явно начали отрастать. При ходьбе он все еще слегка прихрамывал, но невозможно было поверить, что это то самое жалкое создание, которое Джесс впервые увидел ночью, в пещере.
Сразу за дубом начиналась изгородь из колючей проволоки; за изгородью стояли три коровы и таращились на них со скучающим выражением на мордах. Впечатления на коров они явно не произвели.
Крампус вдохнул полной грудью, будто вбирая в себя все, что было вокруг, и сказал:
– Как хорошо быть живым в такой день.
Вернон закатил глаза.
Крампус рассмеялся и хлопнул Вернона по спине.
– Раскрой душу, дорогой мой Вернон, и позволь Матушке-Земле спеть тебе свою песню. – Голос у Крампуса стал более сильным, звучным и музыкальным, точно контрабас.
Джесс сорвал ветку, на которой еще оставались серые, увядшие листья, и направился обратно к дороге.
– Ты куда? – спросила Изабель.
– Пойду поохочусь на песца.
– На писца? Какой еще писец?
Джесс посмотрел на нее так, будто ушам своим не верил.
– Ты что, серьезно?
Она нахмурилась:
– А что? Что это такое?
Джесс фыркнул.
На лице Изабель появилось мрачное выражение, и тут Джесс не выдержал и рассмеялся. Изабель подбоченилась.
– Ну, ты мне скажешь, или нет?
Джесс только потряс головой и пошел дальше, к дороге.
Изабель постояла еще секунду, потом раздраженно фыркнула и отправилась следом.
Джесс остановился там, где следы шин сворачивали с гравийной дороги, и принялся заметать следы принесенной с собой веткой; результат был вполне удовлетворительный. Покончив с этим делом, он отбросил ветку в сторону.
– Думаю, сойдет, – тут он заметил, какой у Изабель озадаченный вид, и улыбнулся. – Обещаю, если выберемся когда-нибудь из этой передряги, возьму тебя с собой на песца.
Джесс оглядел небо. Снова надвигались тучи; скоро опять пойдет снег. Джесс надеялся, что это случится побыстрее, и их следы окончательно заметет снегом. Он пошел обратно к машине, достал гитару. Бельсникели успели пробраться в церковь, взломав заднюю дверь, и Джесс тоже вошел внутрь, следом за Изабель.
Электричества в церкви не было, забитые досками окна почти не пропускали света, и разглядеть что-либо в царившем здесь пыльном полумраке было практически невозможно. Но Бельсникелей это не смущало. Они суетились вокруг, расчищая скамьи от мусора, хлама и каких-то коробок, чтобы было где сидеть и лежать. Вернон сидел на корточках перед стоявшей у стены «буржуйкой» и набивал печку кусками кедровой обшивки.
