Я шел за Гоби следом, переступая через тела.
— Смотри, не испачкайся в крови, — сказала она.
28
Опишите место, которое можно считать иллюстрацией к вашей личности.
Университет Гарвард
— Теперь последнее — Сантамария, — сказала Гоби.
Да, я все еще называл ее про себя Гоби, а не Сюзанна.
Между тем мы выбрались по пустынной улице в холодную ночь. Нью-Йорк все еще был вокруг, но за время нашего отсутствия он изменился. Было далеко за полночь, и огромные клубы тумана поднимались от воды и стелились вдоль набережных, словно привидения многоквартирных домов, которые давным-давно стояли здесь, прежде чем уступили место парковкам, гаражам и офисным зданиям. Это был призрачный Манхэттен — ландшафт с двойной экспозицией — где прошлое разворачивалось вновь на десятки лет назад.
— Где мы?
Она тяжело дышала, с легким присвистом.
— На Десятой авеню.
— Я даже не помню, как мы сюда попали.
Хоть это было и правдой, я хотел сказать не совсем то, что сказал. Правда была в том, что все это даже отдаленно не напоминало тот Нью-Йорк, который я помнил, но сейчас в контексте происходящего это было так неважно, что я не смог произнести это вслух.
— Нам нужно на другой конец города.
Гоби споткнулась, упала на колени и повалилась на бок. Моей первой мыслью было то, что у нее снова случился один из ее приступов, но тут я увидел кровь у нее на груди.
И тут до меня дошло, что ее подстрелили.
Я склонился над ней, осторожно, как мог, перевернул на спину и положил на тротуар, не в силах оторвать взгляд от расползающегося кроваво-красного пятна у нее на груди. Ткань порвалась, и я видел дырочку от пули, вошедшей в ее тело.
— Нам нужно в больницу.
Она помотала головой:
— Я в порядке.
— Нет, не в порядке. Тебе нужен врач.
— Сантамария…
— Да забудь ты об этом. Если у тебя разорвутся легкие, ты умрешь.
— Пуля не в легких.
— Да откуда тебе знать? Ты что, врач?
Гоби подняла автомат, который забрала у парня с татуировкой, крутанула его и направила мне в лицо. Теперь в ее голосе слушался металл.
— Нет.
— Хорошо, но это просто идиотизм. Если ты застрелишь меня, ты все равно не добьешься своего.
Гоби изогнула шею и повернула голову назад, рассматривая улицу позади нас и не переставая держать автомат перед моим лицом.
— Просто… помоги мне встать. Нужна… машина.
Я обхватил ее рукой за талию, приподнял и помог встать на ноги. Она была легче, чем я ожидал, даже когда она опиралась на меня всем своим весом. Впереди я увидел группу людей, которые направлялись к нам, громко разговаривая и смеясь; они явно возвращались из бара. Я быстро снял свой смокинг и накинул Гоби на плечи, закрывая ее окровавленное платье, прижимая ее к себе, пока люди проходили мимо нас. Я чувствовал кожей ее дыхание, прерывистое и хриплое. От нее исходил жар.
— Перри…
— Что?
— Залезь мне в чулок.
Она сделала маленький шаг вперед, вытянула руку и облокотилась о стену, а потом медленно сползла на землю.
— Вытащи и дай мне.
Я встал на колени, просунул руку под ее платье и под капроном чулка нащупал у нее на бедре что-то твердое цилиндрической формы. Я вытащил это и увидел желтую трубочку, похожую на маленький фонарик.
— Что это такое?
— «EpiPen». Адреналин. Ты должен сделать мне укол.
Я снял колпачок.
— Куда колоть?
— В бедро. Вот сюда.
Я прицелился и вонзил иглу ей в бедро. Гоби моргнула, замерла и тут же расслабилась. Перемена, произошедшая в ней, была невероятно быстрой. Дыхание пришло в норму, но я все еще слышал, что оно хриплое.
— Так лучше?
— Будет лучше.
— И все же тебе нужен врач.
— А тебе нужна другая стрижка.
Гоби снова оперлась о стену и медленно, неуверенно встала на ноги. Кровь снова прилила к ее щекам, а в воспаленных глазах появился металлический блеск, не совсем здоровый, но хотя бы это был взгляд живого человека.
— Осталось только одно дело. Сантамария.
Она поднесла к глазам руку, на которую до этого записала адрес шариковой ручкой.
— Когда мы закончим, я исчезну навсегда. Единственная проблема в том, что Сантамария — в здании офиса, и мне нужна карточка, чтобы пройти через пост охраны.
Я посмотрел на адрес: Третья авеню, 855.
— Тут, должно быть, какая-то ошибка. — Я уставился на адрес и не мог отвести взгляд. — Это же адрес папиного офиса!
Она ничуть не удивилась.
— Да что ты говоришь?
— Так ты знала, — сказал я.
Гоби остановилась, обернулась и посмотрела на меня. Ее глаза блестели от адреналина.
— После всего, через что я прошла, чтобы свести свой план воедино, не думаешь же ты, что выбор твоей семьи был случайностью? Нет, дружок, это не был случай.
— Но если ты знала, зачем тебе понадобилось звонить и узнавать адрес?
Она глубоко вдохнула и сделала медленный выдох сквозь распухшие губы.
— Я должна была быть уверена. В это время ночи. Дома… — она подняла одну руку вверх, — …или в офисе.
Я онемел. Я стоял на углу Десятой авеню и Тридцатой улицы в три часа ночи. Безмолвный, отупевший, с приросшими к асфальту ботинками, взятыми напрокат для школьного бала. Да, я был просто идиотским принцем напрокат, в идиотском смокинге, и все, что случилось до этого момента, было хлебными крошками сказочного следа, которые вели сквозь леса этой ночи. Я шел по этому следу вслепую, что-то делал, как-то выкручивался, о чем-то думал и воображал, что я что-то понимаю, а все это превращало меня только в еще большего идиота!
— Ты должен понять, — сказала Гоби. — Все, что произошло сегодня ночью, это ради моей сестры. Ради нее я готова на все.
Она снова подняла автомат и направила на меня.
— На все.
Я сглотнул. Кажется, я кивнул.
— А что, если ты ошиблась?
— Я не ошиблась.
— Это офис юридической фирмы.
— Тоже мне, приют невинности…
— Кого ты собираешься там убить?
— Того, кто вкладывает в это деньги. Того, кто допустил, что Гобию привезли сюда и продали этим животным, унижали, использовали и убили ради потехи.
