Наконец ей удалось поймать машину; она быстро села на заднее сиденье и назвала адрес Линды. Напряжение потихоньку отпускало ее. Машина летела по пустым улицам, Мона вдыхала запах свободы и старалась не думать о том, что скажут родители, узнав о ее побеге.
Спохватившись, она набрала номер Линды и менее чем через полчаса уже входила в ее квартиру. Подруга встретила ее в дверях.
– Как все прошло? – тихо спросила она.
– Более или менее. Ушла незаметно, но страшно перенервничала.
– Представляю. Меня саму всю трясет.
– Мизу ничего не знает?
– Нет. – Линда заметно погрустнела. – Я не стала ему говорить.
– Прости, что так получилось. Я не хочу доставлять тебе неприятности. Обещаю, что не задержусь надолго; если повезет, никто не узнает, что я была здесь.
– Мона, ты же знаешь, как я к тебе отношусь…
– Конечно, знаю. Но Мизу сильно не понравится, что я у вас, и в общем, его тоже можно понять. Я постараюсь найти квартиру как можно скорее.
– Ладно, давай спать, уже очень поздно.
Моне показалось, что будильник прозвенел, едва она закрыла глаза. Спросонья девушка не сразу поняла, где находится.
«Я у Линды. Мне наконец удалось сбежать, и сегодня – первый день моей новой жизни», – напомнила она себе.
Дорога до работы заняла довольно много времени, и Мона едва не опоздала. В офисе ничего не изменилось, но она все равно ощущала неловкость. Ей казалось, что все знают о случившемся и смотрят на нее искоса; Моне приходилось постоянно одергивать себя и сдерживать разыгравшееся воображение. За время ее отсутствия накопилось много дел, но сосредоточиться на работе не получалось: все мысли были направлены на то, чтобы решить свой жилищный вопрос. К обеду Мона осмелела настолько, что решилась попросить взаймы у Иман и еще одной знакомой, но обе с видимым сожалением отказались дать ей деньги, сославшись на собственные финансовые трудности. Эта неудача совершенно выбила Мону из колеи; вечером она осталась сидеть за своим рабочим столом, имитируя трудовую деятельность, – на самом деле ей просто не хотелось идти обратно к Линде. Она понимала, что ставит подругу в сложное положение перед мужем, и очень рассчитывала съехать как можно скорее, но теперь совершенно не представляла, что ей делать. В своих планах Мона обычно не забегала мыслями дальше побега из дома: отчего-то она была уверена, что стоит ей уйти, и дальнейшие проблемы должны разрешиться сами собой. Теперь же в голову некстати полезли воспоминания о том, что когда-то сказала ей Линда.
«Она оказалась права, – подумала Мона. – Меня воспитали так, что все проблемы должен решать мужчина. Сначала папа, потом Ахмед… Хоть я восставала против этого порядка и стремилась к самостоятельности, на самом деле у меня не получается даже снять квартиру. У кого попросить денег? Да и как их потом отдавать?»
В отчаянии она вновь и вновь перебирала варианты. Связь со старыми подругами практически потеряна с тех пор, как Мона вышла замуж; а уж после ее скандального развода те точно не станут с ней связываться. Семья наверняка не хочет ничего слышать о блудной дочери. В офисе близких друзей у нее нет – она уже попросила у всех, у кого могла, и получила отказ.
«Какая же я была дура, что не забрала деньги у Ахмеда, – корила себя Мона. – Даже шкатулку с драгоценностями оставила… Ну не идиотка? Ведь это нужно было брать в первую очередь».
В отчаянии Мона решила оценить те драгоценности, что были на ней: серьги, браслет и кольцо. «Возможно, этого хватит на первый взнос за квартиру», – решила она. Ей дали телефон риелтора, но она решила не звонить ему до тех пор, пока не добудет деньги.
«Другого выхода у меня нет, – поняла Мона. – Если не решу свои финансовые проблемы, то скоро буду ночевать под мостом. Попробую продать то, что есть».
Она мельком взглянула на обручальное кольцо и вдруг почувствовала безмерную усталость. В памяти всплыла картинка, как они с Ахмедом покупали махр накануне свадьбы. Казалось, с тех пор прошла целая жизнь. Мона вдруг ощутила себя такой безмерно жалкой, что из глаз хлынули слезы.
Истерика закончилась минут через пять; она взяла себя в руки и пошла умываться. В этот момент ее телефон завибрировал, оповещая о новом сообщении. Она несколько раз перечитала текст, пытаясь вникнуть в суть. Линда сообщала, что отец знает о ее местонахождении и приехал забрать дочь живой или мертвой.
«Господи, что же это такое? – Мона была в каком-то странном оцепенении. – Почему они не могут оставить меня в покое? Неужели не понятно, что я и так в отчаянии, раз решилась на этот шаг?»
Она без сил опустилась на стул и попыталась оценить ситуацию. К Линде возвращаться нельзя. Еще повезет, если удастся тайком забрать свои вещи, – разумеется, не сегодня. Но куда же ей идти прямо сейчас? В этот момент телефон вновь завибрировал – звонил Сергей. Они уже разговаривали сегодня утром, и Мона обещала перезвонить, но забыла это сделать. Сейчас на нее накатило огромное облегчение: должно быть, Сергей – последняя соломинка, за которую она может ухватиться.
– Привет.
– Привет. Как твои дела, Мона? Почему ты не перезвонила?
– Потому что новостей нет. В смысле, хороших новостей.
– Что-то случилось?
– Я пыталась найти квартиру, но безуспешно. Нет денег на аренду. А сейчас Линда сообщила, что мой отец приехал к ней и хочет забрать меня обратно.
– То есть к Линде тебе нельзя?
– Если только я не хочу оказаться запертой в комнате до конца моих дней.
– И где ты будешь ночевать?
– Видимо, под мостом, – вздохнула Мона. – Я постараюсь продать свои драгоценности… Потом сниму номер в какой-нибудь недорогой гостинице. А завтра буду думать дальше.
– Понятно, – вздохнул Сергей. – Ты еще в офисе? Жду тебя у ворот через пять минут.
– Спасибо, – с признательностью откликнулась Мона. – Буду.
Когда она спустилась, Сергей уже ждал внизу; его машина приветливо мигнула фарами. Мона уселась на переднее сиденье.
– И никакой конспирации? – насмешливо уточнил Сергей.
– Конспирация больше ни к чему.
– Что-то ты плохо выглядишь.
– Спасибо за комплимент.
– Я не хотел тебя обидеть.
– Знаю. Прости, я очень нервная.
– Ладно, сейчас мы обеспечим тебе крышу над головой, а потом подумаем обо всем остальном.
– Обеспечим крышу над головой? Что ты имеешь в виду?
– Я случайно узнал, что в моем доме сдается квартира.
– Но… это же, наверное, очень дорого.
– Что ж, раз из-за меня ты лишилась дома, я должен как-то исправить ситуацию.
– Но я не могу принять от тебя деньги… Пойми, мы же с тобой…
– Что? Договаривай.
