– Вряд ли это здесь, – сказал Джонни.
Чет заметил пару – мужчину и женщину, – которые рылись в развалинах, складывая в тележку кирпичи и доски.
– Здравствуйте! Эй. Прошу прощения!
Никакой реакции.
– Эй! – повысил голос Чет. – Я просто хотел спросить.
Те испуганно вскинули на него глаза. Женщина подозрительно сощурилась.
– Что тебе надо?
Мужчина выпустил из рук доску, которую он тащил к тележке, и положил руку на рукоять ножа, торчавшего у него за поясом.
– Спокойно, спокойно, – сказал Чет, поднимая руки. – Нам не нужны неприятности. Мы просто ищем кроведунов.
– Они все ушли, – ответил мужчина. – Опять эти Защитники. Выжили их отсюда.
– Эти ублюдки, «зеленые», потихоньку подминают тут все вокруг под себя, – добавила женщина. – Уж наверно, как Алая Леди узнает, что они тут натворили, сразу выйдет на охоту. Я слышала, когда она мстит, это просто конец света. Но между нами, я бы не прочь посмотреть, как этим «защитничкам» зададут хорошую трепку.
– Да уж, – сказал мужчина. – Тут многие считают, что будет лучше, когда древние перестанут совать нос в наши дела. Но по мне, лучше уж выжившие из ума боги, чем эти зеленые уроды.
– Так, значит, кроведунов больше нет? Нигде? – спросил Чет.
– Ну, разве только эта госпожа паучиха, – ответила женщина. – Она все еще здесь. Нужно что-нибудь покруче, чем эти «зеленые», чтобы выжить ее отсюда.
Ее спутник потряс головой.
– Ну, я бы никому не советовал к ней соваться. Она – страшное создание. Видел, как люди заходили к ней, и больше никогда не выходили обратно.
– Да чего ты вообще знаешь, Бернард. – Женщина взглянула на Чета. – Не обращайте на него внимания, вечно он все преувеличивает. Вон ее храм, там, видите? – Она указала рукой. – Отсюда можно разглядеть. Тот, с зеленым куполом.
Чет поблагодарил ее, и все трое отправились дальше, вниз по лестнице.
– Ана, ты только посмотри на небо, – сказал Джонни. – Какие краски! Видала когда-нибудь такое?
Чет поднял глаза – все они поглядели вверх – и замер, глядя на клубящиеся, отсвечивающие медью облака, пронизанные мерцающим светом; далеко внизу, в залитой туманом долине, трепетали огоньки факелов. Еще дальше виднелись горы, а за ними, далеко-далеко, – окрашенные заревом тучи. Было красиво.
– Ребят, а вам никогда не приходило в голову, что всего этого просто нет? – спросил Джонни. – Может, это все – просто одна большая галлюцинация, ну, пока я тону?
– Ну, если так, – ответила Ана, – давай уже закругляйся. Мне хотелось бы покончить со всем этим как можно скорее.
– Похоже, темнеет, – сказал Джонни. – Интересно, ночь тут у них бывает?
Они направились к храму с зеленой крышей по прихотливо изогнутой террасе, заваленной обломками мебели, разбитыми вазами и мокрыми, засыпанными пеплом коврами, которые хлюпали у них под ногами. В конце террасы, под аркой, была красная дверь с двумя узкими окошками по сторонам. Над дверью были намалеваны красной краской слова: «БОГОВ НЕ КОРМИТЬ».
Чет подошел и заглянул в окно, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Внутри было совершенно темно. Когда он шагнул к двери, то заметил, что она явно была взломана, и недавно, а потом кто-то – не слишком умело – пытался все починить. Он постучал. Подождал. Тишина.
– Мы, похоже, опоздали, – сказала Ана.
Чет постучал опять, громче.
– Попробуй открыть, – сказал Джонни.
Чет навалился на дверь. Та поддалась на несколько дюймов. Чет нажал посильнее, дверь приоткрылась шире, и тут Чет обнаружил, что к его горлу приставлен наконечник копья.
– По какому делу? – прошипел из теней чей-то голос. – Быстро!
– Э-э… паучиха? Я ищу ведунью… кроведунью.
Обладатель свистящего шепота выступил вперед: это был карлик с торчащей во все стороны бородой и неистовыми глазами.
– Ее здесь нет. А теперь уходите.
– Мне надо увидеть ее… Нужно кое-кого найти. Я заплачу.
Карлик нажал на копье.
– Повторять я не буду. Уходите.
– Нас сестры послали, – сказала Ана. – Ты понимаешь, кого я имею в виду?
– Да хоть сам Иисус Христос…
– Отис. – Голос струился словно шелк. – Проведи его к нам.
Отис, поморщившись, покачал головой.
– Если вы работаете на «зеленых», свои головы отсюда вы не унесете.
– Я на них не работаю.
– Палицу оставь здесь.
Чет положил палицу на землю.
Карлик указал куда-то в глубь прихожей.
Чет шагнул внутрь. Джонни и Ана собирались было последовать за ним, но карлик ткнул в их сторону копьем.
– Вас никто не приглашал.
Джонни начал было спорить, но Чет покачал головой. Джонни, шумно вздохнув, отступил.
– Ладно, но мы никуда отсюда не уйдем, человечек. Так что смотри, берегись.
Карлик, навалившись, захлопнул дверь и подпер ее доской.
Чет разобрал в другом конце прихожей что-то вроде туннеля, исчезавшего в темноте. Он заколебался.
– В чем дело? – ухмыльнулся карлик. – Уже передумал?
Чет набрал в грудь воздуха и двинулся вглубь по проходу. Тусклый, грязноватый свет остался позади, оставив его в кромешной темноте. Он вдруг понял, что совершенно один, что карлик за ним не пошел. Он продвигался вперед по неровному полу маленькими, осторожными шагами, ожидая, что в любую секунду ощутит под ногами бездонную пустоту. Споткнулся, ухватившись за стену, и ощутил, что его рука упирается во что-то липкое и волокнистое. Он отдернул руку и вынудил себя идти дальше. Вскоре его шаги подхватило эхо, и, хотя он все еще ничего не видел, стало понятно, что он вошел в какое-то большое – видимо, подземное – помещение. В воздухе витали запахи корицы и мяты, но Чету показалось, что они были призваны замаскировать другой, не такой явный, но настойчивый запах гнили и разложения.
Он остановился.
В темноте кто-то дышал: легкий, прерывистый звук. Кто-то обходил его кругом, все ближе и ближе.
– Ты боишься, моя маленькая мушка? – Шелковый голос, женский голос.
– Мне нужна ваша помощь.
Перед ним возникли шесть маленьких светящихся сфер. Они моргнули.
– Подойди ближе, чтобы мы могли получше тебя разглядеть.
Чет сделал шаг вперед.
– Глядеть особенно не на что. – В голосе явственно звучало разочарование. – Еще одна несчастная душа, еще одна несчастная история.
Над сферами медленно разгорелось зеленоватое сияние. Камень – изумруд? – в тонкой плетеной оправе. Свет был достаточно ярким, и Чет увидел, что сферы были очами на бледном овальном лице – крошечными, не больше горошины, глазами, рассыпанными по белому лбу. Само лицо было удивительно женственным и прекрасным, несмотря на всю свою странность. Еще два глаза, совершенно человеческих, смотрели на него со своих обычных мест, а седьмой, самый большой глаз помещался в середине лба, в окружении шести остальных. Этот глаз оставался закрытым.
