Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
По некоторым неофициальным сведениям, последнее задание разведки Ольга Чехова выполняла летом 1953 года. Берия, рассматривавший возможность объединения Германии на условиях ее нейтралитета, намеревался через актрису войти в контакт с канцлером Конрадом Аденауэром. Роль связной при этом выполняла опытная разведчица Зоя Рыбкина, обретшая потом известность как детская писательница Воскресенская.
О тайне очарования Ольги Чеховой рассуждают и спорят не меньше, чем о ее роли в поединке спецслужб во время Второй мировой войны.
Эксперт по психотехнике речи Зинаида Федотова так определяет сущность легендарной звезды экрана и сцены: "Ольга Константиновна Чехова, урожденная Книппер: актриса, любимица Гитлера, суперагент Сталина. Женщина-феерия. Женщина-вамп… Загадочное создание, вызывающее непременное желание наконец победно воскликнуть: "Маска, я тебя знаю…" Однако… Ни один из современников дивы, киноведов, бытописателей так и не смог честно признать того, что ему это удалось — "предмет" исследований не поддавался расшифровке даже при штудировании, казалось, очень личных воспоминаний "Мои часы идут иначе"… Так что это — сверхконспирация или мимикрия? Ни то, ни другое — просто естество…
Длинноногая голубоглазая красавица, элегантная аристократка, с непроницаемым лицом и манящей улыбкой красивых тонких губ. Элегантность и сила характера во всем: походке, движении рук, выброшенном взгляде из-под длинных ресниц.
З.И. Рыбкина (Воскресенская)
Именно это в первую очередь видели те, кто пытался поймать образ Ольги Чеховой, чтобы объяснить извивы ее жизни… А мелодичный голос… какова его роль? Вот-вот, тот самый ключ к разгадке в общем вполне логично-романтической натуры.
Ольга Константиновна, видимо, унаследовала от бабушки Анны Ивановны Зальц музыкальность (она была одаренной музыкантшей, как отмечали современники) и прекрасный голос, богатый обертонами.
Обертоны — это высокочастотные призвуки, входящие в звуковую ткань собственно голоса… По ним определяется тембр, и именно они влияют на кору головного мозга воспринимающего звук человека. Это вибрации, которые вызывают резонанс в теле слушателя. Свободное владение голосовыми интонациями влияет на слушателя и подчиняет его внимание. Известный ученый XX века Вильгельм Райх представлял голос человека как выход оргонной энергии. Такой эмоциональный энергетический заряд имеет физическую природу и вызывает физическое воздействие на слушателя…
Ольга Константиновна — романтик, и все, что с ней происходило, было окрашено этим чувством. Она бросалась в волны предлагаемых обстоятельств с эмоциональным накалом… Красота облика соединялась с красотой звука… Редкая гармоничность внутреннего мира…"
"Много над этим смеялась"
Василий Скоробогатов описывает и такую сцену, связанную с Чеховой: "При выходе из комендатуры у ворот я оказался рядом с раскуривавшим трубку писателем Константином Симоновым. С ним единственный раз я встречался летом 1942 года на Волге, в селении Садки, в штабе 4-й танковой армии. Он же здесь взглянул на меня, как на старого знакомого. Пожал руку и спросил:
— Не под вашей ли опекой находится Ольга Чехова?
Я несколько подрастерялся и ответил:
— Никак нет, Константин Михайлович!
Симонов, подумав, произнес:
— Ах, вспомнил, она во владениях полковника Бушина.
Бушин — бывший мой командир полка.
— Подождите, я вам его найду! — сказал я и через несколько минут представил ему Григория Бушина.
Сам я не стал задерживаться, ушел. В моей голове вопрос Симонова застрял. Здесь, в Берлине, мои писари при мне рассматривали кипу фотографий, на которых красовались кинозвезды. Под снимком одной красотки стояла подпись: "Ольга Чехова". Я подумал: наверное, какая-то эмигрантка-бродяжка. Таких особ за границей немало. И вдруг фамилию этой актрисы я услышал из уст Константина Симонова. Значит, она, Ольга Чехова, не бродяжка? Он — признанный драматург и киносценарист, хочет вступить с ней в творческий контакт? С этими мыслями я вернулся в свой штаб. Спросил Гришу Дубовцева, писаря, о той куче фото. Их уже не было. Кто-то унес…"
Но и без фотографий, слегка изучив ситуацию, Скоробогатов заметно сменил интонацию, с которой повествовал о кинозвезде: "Эмигрантка из России, Ольга Константиновна Чехова стала в Германии знаменитой киноактрисой, помимо этого имела певческий голос — меццо-сопрано. По-видимому, ее завербовал Владимир Георгиевич Деканозов, бериевский земляк. В Берлине он, матерый чекист, с легкой руки Вячеслава Молотова с ноября 1940 года сидел в кресле посла. Она активно служила нашей Чека, внедрилась в немецкое сопротивление нацистскому режиму. Сотрудничала с "Красной капеллой", полковником Генерального штаба графом Шенком фон Штауффенбергом и другими запредельно храбрыми людьми. Может, ей не совсем доверяли, но она оказывала им некоторые услуги…"
Среди тех, кто брал интервью у Ольги Чеховой, был писатель Вадим Собко. Он записал с ее слов стихотворение, автором которого был Харро Шульце-Бойзен (один из лидеров "Красной капеллы"):
Перед последним рубежом Мы подводим жизни итог Спросим себя в этот час роковой: А стоило жизнь так пройти?
Ответ один, он такой простой: Мы были на верном пути.
Когда смерть держит тебя в когтях, Жить хочется, как назло. Но нет сожалений ни в мыслях, ни в снах: Нас правое дело вело.
Топор и веревка нас не страшат — Не выигран ими спор. Пусть судьи суд свой неправый вершат, Не вечен их приговор.
Скоробогатов вспоминает о рассказе полковника Бушина, которому Ольга Чехова на его вопрос о том, как же она спаслась от ареста, пояснила: " Самое поразительное в истории "Красной капеллы" то, что в ней не нашлось предателя. Радиообмен. Это уязвимое место. Организация после первых арестов еще действовала более полугола, даже больше. Ведь были же события, обозначенные "20 июля""… Это был, как известно, тот день, когда в 1944 году полковник фон Штауффенберг совершил покушение на Гитлера.
Одна из версий, выдвигавшихся в западной прессе, гласила, что Ольга Чехова была не просто любимой актрисой Гитлера, но и его любимой женщиной. Более того, их отношения не остались без естественных последствий, и пребывание артистки в Москве было нужно для того, чтобы она могла скрытно произвести на свет ребенка, отцом которого был уже покойный к тому времени фюрер.
Чехова, естественно, отрицала это, говоря, что в Германии многие из зависти к ней как к знаменитости или из желания скомпрометировать ее в глазах русских запросто могут распространять слухи о наличии у нее близких отношений с Гитлером. В дневнике, который Ольга Константиновна вела в Москве на немецком языке, есть такие слова: "Сообщения, которые обо мне распространяются, достойны романа. Видимо, получены сведения, что я была близка с Гитлером. Боже мой, я много над этим смеялась. Каким образом и почему ведутся эти интриги?"
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
