Были выявлены также факты действий руководителей Центробанка, не противоречившие закону, но весьма небезынтересные для общества и потому тщательно скрывавшиеся. В частности данные, подтверждавшие обоснованность аргументов, ранее (еще в 1995 году) высказывавшихся Советом Федерации против принятия действующего закона о Центробанке. Так, мы (автор этих строк был в тот период членом Совета Федерации от Санкт-Петербурга) предупреждали о том, что закон, принятый вопреки позиции Совета Федерации, заложил противоположную интересам страны мотивацию деятельности руководителей Центробанка, позволив им в тайне от общества тратить на свое самообеспечение неограниченные госресурсы.
И действительно: выяснился выше уже упомянутый масштаб расходов Центробанка на свое самообеспечение — около семи с половиной миллиардов деноминированных рублей, что соответствовало почти полутора миллиардам долларов. Это в три раза больше, чем вся прибыль, которую Центробанк перечислил в федеральный бюджет. На что ушли такие колоссальные деньги? В том числе на зарплаты руководителей, на порядок более высокие, чем, например, у руководителей Правительства страны. Добавьте не облагаемые налогами «представительские» расходы: пятнадцать тысяч долларов в месяц для Дубинина, десять тысяч долларов для Алексашенко и других заместителей, по 7,5 тысяч — начальникам департаментов (из чего и сложились суммарные доходы — более чем в двадцать раз превышающие доходы руководителей Правительства страны)...
Но и это еще сравнительные мелочи. Ведь прямое, легальное самообеспечение — не единственное, на что, скажем мягко, не вполне обоснованно уходили колоссальные средства. Например, выяснилось, что в так называемые «евробанки» (бывшие «совзагранбанки») Центробанк переправил наших государственных ресурсов (валютных средств) более чем на три миллиарда долларов... Зачем, если прибыли от их работы — лишь десятки миллионов долларов?
По результатам проверки Счетной палатой были составлены акты: «Акт проверки деятельности Центрального банка Российской Федерации по отдельным вопросам формирования, размещения (управления) и использования золотовалютных резервов Российской Федерации в 1997-1998 годах» от 19 ноября 1998 года и «Акт о результатах проверки отдельных вопросов финансово-хозяйственной деятельности Центрального банка Российской Федерации за 1997-1998 годы» от 24 ноября 1998 года.
Такие акты затем по установленной процедуре передаются для ознакомления руководителям проверявшейся организации. Последние вправе просто подписаться, что они с актом ознакомлены, или указать, что у них есть возражения и замечания, которые в этом случае должны быть оформлены письменно и приложены к акту.
Каково же было удивление наших сотрудников, когда они получили из Центробанка ранее переданные туда для ознакомления акты — Председатель Центробанка В.Геращенко установил на обоих документах гриф «секретно»...
Конечно, это был попросту абсурд. Ведь несмотря на то, что Председатель Центробанка вправе самостоятельно принимать решения о засекречивании документов, это касается лишь его документов, но никак не любых чужих (в данном случае — Счетной палаты), переданных ему лишь для ознакомления. Чужие же документы он засекречивать вправе лишь с согласия того лица, которое является собственником документа и содержащихся в нем сведений — такого согласия Счетная палата ему, разумеется, не давала. Кроме того, для засекречивания в данном случае не только не было абсолютно никаких законных оснований (все акты были составлены сотрудниками Счетной палаты на основании изучения несекретных документов Центробанка), но и, более того, было засекречено то, что закон о гостайне прямо запрещает засекречивать, в том числе сведения о выявленных нарушениях закона при распоряжении государственными ресурсами. То есть закон был нарушен кругом.
Но если документ уже засекречен, пусть даже и со сплошными и грубейшими нарушениями закона, рассекретить его, тем не менее, по нашему закону можно либо решением засекретившего документ должностного лица, либо через суд.
Несмотря на очевидность беззакония, мы понимали, что вероятность успеха невелика — прецедентов рассекречивания документов через суд в отечественной судебной практике наши юристы (Счетной палаты) найти не смогли. Но, с другой стороны, — какая альтернатива? Предположим, мы не воспрепятствуем использованию этого изобретенного тогдашним Председателем Центробанка В.Геращенко замечательно эффективного способа борьбы с независимым контролем. Тогда завтра по результатам любой другой проверки, выявившей злоупотребления высшей власти. Председатель Правительства или иное уполномоченное лицо без всяких сомнений станет просто засекречивать акты с результатами выявленных нарушений. И этим будет нейтрализована принципиально важная норма закона о Счетной палате, предусматривающая гласность в ее работе. После чего и саму Счетную палату уже вполне обоснованно можно будет закрыть — за отсутствием какой-либо пользы для общества.
Таким образом, мы попытались создать прецедент рассекречивания документа, незаконно засекреченного одним из высших руководителей государства.[9]
СЛУШАЕТСЯ ДЕЛО: СЧЕТНАЯ ПАЛАТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПРОТИВ ЦЕНТРАЛЬНОГО БАНКА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
12 июля 1999 года конституционный орган Счетная палата Российской Федерации выступил с судебным иском против другого, не менее конституционного органа — Центрального банка Российской Федерации с требованием рассекретить акты проверки, проведенной Счетной палатой в Центробанке.[10] Еще раз повторю, что по нашим данным — это первое дело подобного рода, которое рассматривалось в суде.
Судебные заседания проходили 20 и 30 сентября, 6 и 18 октября 1999 года (6 октября дело, по сути, не рассматривалось в связи с неявкой представителей ответчика).
18 октября 1999 года было принято решение Коллегии по гражданским делам Московского городского суда, в соответствии с которым иск Счетной палаты был удовлетворен в полном объеме, засекречивание актов Счетной палаты Российской Федерации было признано необоснованным. Банк России обязали снять гриф секретности с актов Счетной палаты Российской Федерации.
МОЖЕТ БЫТЬ — ИШАК УМРЕТ, А МОЖЕТ — ЭМИР...
Несмотря на очевидность ситуации и однозначность судебного решения, Центробанк оспорил это решение в Верховном Суде, как потом стало ясно — преимущественно уже не столько в расчете на победу, сколько для затягивания времени в условиях тогдашней неопределенности политической ситуации перед парламентскими и президентскими выборами.
Расчет оказался верным: Верховный Суд отменил решение Московского городского суда, направив дело на повторное рассмотрение. С моей и наших юристов точки зрения, это было сделано по совершенно надуманным основаниям. Это мнение подтвердилось и последующим развитием событий. Ведь что делать руководителям Центробанка (и шире — нашей власти) дальше: при новом рассмотрении дела надавить на суд с тем, чтобы он открыто признал нормальным и допустимым явное грубейшее нарушение закона? Как-то все-таки некрасиво, тем более, что к тому времени этой истории, в том числе моими стараниями, уже удалось придать определенную огласку. Но и позволить Счетной палате победить в споре — тоже, видимо, не хотелось.
