Началась весна, Морли заботливо поливал цветок. В магазинах он еще долго вздрагивал, беря с полок продукты, но потом перестал. В них ничего не было. Он следил за событиями в мире и чувствовал, что ни в чем не виноват. Его уверенность в правильности своего поступка крепла.
К марту он почти успокоился. И когда однажды, вернувшись домой, он увидел выбитое окно, выброшенные из шкафов вещи и книги и пустоту там, где раньше стояли видео и музыкальный центр, то на миг даже решил, что это просто кража со взломом. Но посмотрел на следы и понял, что грабители метались из комнаты в комнату, словно ища чего-то.
Похоже, их спугнули, так что в кухне они пробыли совсем недолго. Диск был не тронут, листья разросшегося за зиму цветка надежно скрывали его от чужих взглядов. Да и вряд ли они ожидали найти его там. Морли почувствовал себя так, будто снова получил инструкцию, и сел на пол.
Полицейские отнеслись к нему сочувственно. Но дали понять, чтобы он ни на что особо не рассчитывал.
«Я ничего и не жду, — думал он. — Таких, как они, вам все равно не поймать. Да и пользы мне от вас никакой. Им я нужен».
— Это ограбление… оно… это… такое же, как все? — не удержался он от вопроса, и дежурный офицер кивнул и посмотрел на него внимательно.
— Да. Это… — Он пожевал губами. — Иногда люди из-за таких вещей очень расстраиваются. Хотите, я… Дам вам контакт человека, с кем можно поговорить. Психолога… — Морли чуть не расхохотался ему в лицо, до того неуместной в его случае показалась ему эта доброта.
«Ничем ты мне не поможешь, — думал он. — И никто не поможет». И гадал, что теперь будет, какова окажется плата за отступничество. «Я ни о чем не жалею, — свирепо твердил он про себя. — Я сделал бы это снова. Им больше не превратить меня в курьера, что бы они со мной ни делали».
Когда несколько дней спустя ему позвонил тот полицейский, Морли не сразу разобрал его слова, настолько неожиданным был их смысл.
— Мы его взяли.
Морли не мог взять в толк, как они так оплошали. Что это было: небрежность, спешка, некомпетентность нового агента? Он не понимал.
— Их что, поймали на перепродаже? — повторял он.
— Ага, — отвечал офицер. Они сидели в полицейской столовой. — С наркоманами всегда так — они знают, что работать надо под прикрытием и все такое, но… — И он вскинул брови, словно показывая, что трудно думать о деле, когда ты под кайфом.
Морли захотелось увидеть его, этого так называемого наркомана, которого они поймали, но ему не дали взглянуть на него даже через решетку в двери камеры. Сердце комом застряло у него в горле. Человек в комнатенке с зарешеченной дверью не шел у него из головы. Сидит себе на нарах — спокойный, незаметный, неброско одетый. И ждет, пока полиция получит распоряжение от какого-нибудь немыслимого адвоката или правительственного чиновника, министра, и его отпустят; или когда его без всяких запросов освободит полночный визитер, штурмом взяв участок. Почему-то Морли представлял задержанного мужчиной крупным, но не совсем здоровяком, медлительным типом, с лицом, которое не выдает ни его чувств, ни намерений. Морли не знал, смог бы он встретиться лицом к лицу с тем, кому было предписано его наказать, или нет.
«Зачем же ты попался?»
Узнать имя предполагаемого задержанного оказалось совсем не трудно. Одно слово офицерам, которые вели его дело, и он узнал, что подозреваемого скоро выпустят, — но потом, конечно, снова арестуют, заверили его, как только найдут его ДНК или пальчики (полиция придет еще раз, повторно снять отпечатки). Так что пусть мистер Морли не беспокоится, уговаривали они его.
Морли сам до конца не верил в то, что собирался сделать. Но жить так он больше не мог. Он ждал, когда настанет время, и с каждым днем пугался все сильнее. Он не хотел облекать свою мысль в слова, но знал, что, может быть, идет навстречу своей смерти.
«Как я его узнаю? — думал он и вспоминал фотографию, которую показал ему дежурный в участке. — Эти снимки всегда такие непохожие. Он там как я не знаю кто…»
И он стал размышлять, какая у того окажется походка: небрежная, легкая, забываемая и все же исполненная силы. «Надо быть очень осторожным…» — снова подумал Морли.
«Я вот-вот увижу одного из них, — думал он. — С минуты на минуту». Его чуть не вырвало.
Когда тот тип вышел из участка, Морли показалось, что ему нечем дышать.
Было поздно. Он незаметно дошел за тем типом до обширного района кажущихся пустыми домов. Мужик маскировался виртуозно: вороватые ухватки, даже чуть заметная тревожная судорога — не подкопаешься. Морли старался держаться подальше, но, когда его жертва остановилась у лестничного пролета в тени каких-то баков, закурить сигарету, он не выдержал. Он считал, что идет сюда только следить и наблюдать, но теперь гнев и страх буквально гнали его вперед, и он бежал, удивляясь сам себе. Нападая, Морли плакал. Он знал, что нельзя дать жертве опомниться.
— Кто ты? — зашипел он сквозь шарф, закрывавший нижнюю половину его лица. — Оставь меня в покое. — Он захлебнулся, с шумом втянул в себя воздух, схватил мужичка за горло и повалил. Его руки тряслись. — Кто ты такой, дьявол?
Тот скулил, как побитый мальчишка. Морли тыкал его лицом в асфальт.
— Заткнись, заткнись, никого ты не обманешь, понял? — Короткий удар. — Говори, говори, слышишь, что тебе от меня нужно? — И он резко вытянул руки, стараясь сохранить дистанцию между собой и жертвой.
Взломщик плакал. В отчаянии, Морли дал ему пинка.
— Говори же, — сказал он.
— Это я тебя грабанул? — заскулил тот. — Мужик, да я ничего, я просто так, не убивай меня, не надо… — Морли пристально следил за его руками и ногами, готовый к нападению. Его противник был худ, лицо в болячках. Выражение неопределенное. В какой-то миг Морли явственно увидел в нем расчет и выпучил от изумления глаза, но впечатление тут же прошло, и он больше не был уверен.
— Кто ты такой? — повторил Морли снова, и мужик, вернее, молодой парень, хлопнул себя ладонью по кровавому пятну на одежде.
— Я никто, — прошипел он, и Морли, внимательно наблюдавший за ним, вдруг понял и придвинулся ближе.
— Что они тебе сказали? — настойчиво повторил он. — Я позабочусь, чтобы с тобой ничего не случилось. Чем бы они тебе ни грозили, я… мы… полиция тебя защитит. Кто они, те, кто велел тебе вломиться ко мне? Что им было нужно?
Но сколько Морли ни тряс его и ни бил, не жалея силы, парень молчал. Морли не мог заставить его говорить. Он только плакал, безвольно опустив руки, и Морли пришлось, в конце концов, бросить его на землю и бежать, предоставив неудачливому взломщику самому выбираться из тенет фрустрации и шока. Играл он безупречно; или тайное агентство как раз и выбрало его за тупость и заурядность; или правда была так страшна, что он не решался ее сказать; или полиция арестовала не того человека.
Морли прибрал квартиру, снял с диска цветок. Из полиции ему больше не звонили. Услышав новость о газовой атаке в метро, он долго сидел, глядя на толстое кольцо, немого свидетеля его бунта.
