Совсем недавно Кейт определенно ответила бы «нет». Она была убеждена, что он пытается искупить свою вину перед Стейси. Но он сказал ей, что в последнее время мысли о Стейси перестали приходить ему в голову.
Но почему он ничего не говорит… о том, что любит ее… если он действительно ее любит… если он хочет, чтобы она осталась с ним, хочет помогать ей, хочет, чтобы она помогала ему?
Она уже хотела его помощи.
Вот если доказать ему, что она действительно изменилась. Нужно доказать, что она стала другим человеком, что теперь она может принимать помощь так же, как и оказывать ее. Она попросит его помочь ей в чем-нибудь важном. Например… Помочь найти работу! Да, правильно.
И по его ответу она поймет, что он чувствует. Если он с радостью предложит ей помощь в поисках работы, она будет знать, что он помогал ей только потому, что она нуждалась в помощи.
Но она верила… она надеялась… что вместо поисков работы он предложит ей свое сердце.
Глава одиннадцатая
На следующее утро Рик спустился вниз, когда Кейт и Джой уже завтракали. Рик, как обычно, постоял около двери, наблюдая за ними. Джой качался на стуле, сидя перед окном, держа в руках стакан молока и наблюдая за птичками во дворе. Кейт читала газету. В доме соблазнительно пахло свежемолотым кофе и чудесной выпечкой. На плите стояло блюдо со сдобными горячими булочками.
Может, он уже умер и попал в рай после автомобильной аварии? Только так можно объяснить чудесные превращения в его жизни.
Кейт, кажется, уловила его появление, потому что подняла взгляд от газеты и улыбнулась:
— Доброе утро!
И Джой обернулся к нему со своей ясной улыбкой.
— Привет, Рик!
— Доброе утро, — поздоровался Рик. Он подошел к плите и взял булочку. — Когда же вы успели встать? Ммм. Замечательно, банановое масло — мое самое любимое.
— И мое тоже, — возвестил Джой.
— Я знаю, — улыбнулась Кейт.
Мгновение они смотрели друг на друга.
— Можно мне тоже булочку, ма-а-мочка? — попросил Джой.
Она отвела взгляд.
— Конечно, малыш, тебе тоже можно.
Она собралась встать, но Рик остановил ее.
— Я подам.
— Спасибо, — поблагодарила она, — кофе тоже уже готов.
— Я знаю. Я почувствовал его аромат, как только проснулся. — Рик полез в шкаф за десертными тарелками. — Пока я брился, я не переставая мечтал о нем.
Она засмеялась.
— Не много же нужно, чтобы сделать тебя счастливым. Не так ли?
— Да, не много. Я просто мужчина с очень простыми запросами.
«Мне всего лишь нужна только ты», — хотелось ему сказать, но он боялся задеть ее.
Невысказанная мысль отразилась в его глазах, отчего Кейт вспыхнула и внезапно отвела взгляд.
— Это хорошо.
Рик разложил булочки по тарелкам и протянул одну Джою. Мальчик осторожно поставил ее на стол. Рик взял две чашки и налил кофе. В свою чашку он долил сливок и добавил сливки и сахар в другую. Потом он взял тарелки и обе чашки и отнес на стол.
Когда он поставил булочки и кофе перед Кейт, она удивленно протянула:
— Спасибо.
— На здоровье. — Рик сел за стол и занялся своим кофе с булочкой. Рик не был таким уж простым мужчиной. Он старался следить за своими манерами, когда рядом находился Джой. Мальчишки так переимчивы. Они быстро ухватывают все плохое.
Рик взял газету, но, просматривая ее, никак не мог найти спортивную колонку. И только тогда заметил, на чем так сосредоточилась Кейт.
— Я ищу работу.
Хорошо, что она ищет не квартиру, а только работу.:
— Но… — собрался затеять спор Рик, но не решился.
— Что? — она взглянула на него поверх страницы. — О! А спортивное обозрение находится с другой стороны. Да? — она стала доставать нужную ему страницу. — Вот, держи. Я могу посмотреть попозже. Пока…
Надежда переполнила его сердце, и оно стало биться спокойнее.
— Пока?..
— Может, ты что-нибудь знаешь? Мне кажется, у тебя много контактов по твоей работе в «Дэйта энтерпрайзиз». Не знаешь, никто не ищет себе бухгалтера? Еще я могу быть секретарем. Я отлично печатаю.
Рик испугался. Она просит его найти ей работу? Почему она не попросит его пригласить в дом привидение? Он едва избавился от призрака Стейси. Через три года, три долгих года. Но когда Кейт и Джой уедут, то часть их души останется здесь, здесь будут бродить их призраки и мучить его… Рик знал, что когда-нибудь они уедут. Ему и Кейт нужны совершенно разные отношения. Но если так, почему он не может выбросить ее из головы? Почему он хочет, чтобы она осталась?
Потому что Кейт еще недостаточно сильна, ей надо окрепнуть.
И он сам еще недостаточно силен.
— Нет. — Слово прозвучало так сдавленно, он сделал слишком большой глоток горячего кофе. Ему обожгло горло. — Я не знаю никого, кому нужна… ты…
Кроме меня. Но этого он не сказал.
Она в изумлении раскрыла глаза.
— Ну, хорошо. Я думаю, что ты совсем не то хотел сказать, не так ли?
Тут он осознал, как обидел ее.
— Извини, я…
— Если не хочешь мне помочь, так прямо и скажи.
Ее удивила его реакция, хотя так и должно было быть. Еще вчера вечером он говорил, что если ей что-то понадобится, то единственное, что ей нужно сделать, — только попросить его. А сейчас она попросила его, попросила об очень важной для нее услуге. Он знает, как ей тяжело просить.
Ему вдруг показалось, что в комнате не хватает воздуха.
— Я… — он отодвинул стул и встал, — я должен идти.
— Рик…
— Мама хочет, чтобы я зашел к ней по дороге на работу. Поговорим позже.
— Пока, Рик! — возглас Джоя остановил его уже в дверях. Он повернулся, чтобы увидеть восторженное лицо мальчика.
Рик перевел взгляд на Кейт, которая следила за ним с загадочным выражением лица. Сейчас он любил ее еще больше.
Он твердо знал, почему не хочет, чтобы они уходили. Потому что он хотел быть с ними. Они были его семьей.
Нет, не были. Ему нужно прекратить так думать. Кейт явно не разделяет его чувства. Ей по-прежнему нужна только «карьера».
Внезапно Рик понял, что он не против ее карьеры.
Он был против ее настойчивости делать карьеру. Она означала, что Кейт не будет любить его, не имея страховки, что она не доверяет ему, не позволяет ему заботиться о ней и о Джое.
Его охватила такая боль, что на некоторое время, показавшееся ему бесконечным, у него перехватило дыхание. Когда он наконец перевел дух, ему захотелось убежать, спрятаться в ту нору, где он находился три долгих года. Там не было такой боли. Только… глубокое, темное одиночество.
