Он тоже встал,
– Я провожу тебя до выхода, Эйрин.
– Это только продлит… – Она осеклась.
– Агонию? – пробормотал он, продолжая наблюдать за ней неотступно, как ястреб.
– Просто не хочу, чтобы меня все время держали за ручку.
– Ну хорошо, – с неожиданной покладистостью согласился он, – но я хочу убедиться в том, что ты села в самолет.
– Не беспокойся! – вспыхнула она. – Я не собираюсь ускользнуть и вернуться в Уайт-Рок. Ты этого боишься, Дэниел?
– Я волнуюсь за тебя, Эйрин.
Она вышла из комнаты отдыха с гордо поднятой головой. Он молча шел рядом с ней. У выхода на посадку Эйрин остановилась, достала из джинсов портмоне и принялась лихорадочно искать в нем билет и посадочный талон. Дэниел взял портмоне у нее из рук и достал то, что она искала.
– Вот, возьми. – Его руки легли на ее плечи.
– Дэниел… – прошептала она.
Буря чувств пронеслась в ней от одного его прикосновения. Он жадно смотрел на нее, словно стараясь запечатлеть каждую черточку ее лица.
– Эйрин, ты можешь справиться со своим страхом. – Ее губы приоткрылись в жалобной безмолвной мольбе. – Мне было так хорошо с тобой в постели. Прости, если ты не испытала того же, что и я. Может быть, все-таки скажешь мне что-нибудь?
Ей так хотелось быть искренней с ним. Но перед ней всплыло лицо Питера Коффмана, затем – Эйбл Вебстер. И воспоминание о том ужасном вакууме, в котором он безжалостно оставил ее пять часов назад, обнаженную, униженную. Даже непонятно, как ей удалось преодолеть ужасную депрессию, навалившуюся после его ухода.
– Нет, – спокойно ответила она. – Прощай, Дэниел Паркер. Со мной все будет в порядке. – Она высвободилась и решительно ушла от него, не оборачиваясь.
Но как только она села на свое место в салоне, ее охватила внутренняя дрожь.
Неожиданно на место рядом с ней присела стюардесса, которая проверяла билеты у выходных дверей:
– Вы, наверное, немного нервничаете, – сказала она с улыбкой и успокаивающе положила ей руку на плечо. – Не стоит… Я летаю уже так давно.
– Откуда вы узнали? – Эйрин смотрела на нее во все глаза.
– Меня попросил присмотреть за вами мужчина, который провожал вас. Всегда помогает, если рядом есть кто-то, с кем можно поболтать. Какие у вас красивые волосы! Как вы за ними ухаживаете?
Эйрин не верилось, что прошло всего четверо суток с тех пор, как она покинула свою квартиру. Столько всего произошло за четыре коротких дня! – думала она, оглядывая свое жилище. Как будто бы все это случилось не со мной! Разве возможно влюбиться в человека за каких-то четыре дня?
Она закрыла глаза и почувствовала, что ее качает, как на волнах. Это был явный признак утомления. Она с усилием добралась до постели, несмотря на то что за окном стоял ясный солнечный день.
И все-таки она заснула не сразу. Ее мысли еще в течение часа блуждали вокруг событий последних дней – что она сделала, чего не надо было делать и что ей еще сделать предстоит…
Что сейчас происходит в Уайт-Роке? Как объяснили ее внезапное исчезновение? Рассказала ли Барбара содержание их разговора Дэниелу, и если да, то что из этого последует?
Наверное, ничего, ответила она себе. Ну надо же было так сложиться, что она сама создала почву для его ревности, просто так, из фантазии, нарисовав якобы предпочитаемый ею образ мужчины, не ведая при этом, что он поразительно совпадет с обликом брата Дэниела.
И зачем, спрашивается, Рони стучал в ее дверь вчера ночью?
Но самая большая ее ошибка заключается в слишком частом упоминании интересов своей фирмы. Впрочем, эту ошибку она в состоянии исправить.
Когда Эйрин проснулась, солнце уже село. Она вскочила, приняла душ и приготовила себе поесть. Перекусив, сходила за почтой и, вернувшись с пачкой конвертов, присела к своему письменному столу.
Все послания сообщали о делах в агентстве. Последней поступила телеграмма – сегодня утром, незадолго до ее возвращения. Эйрин с ужасом узнала, что у Питера два дня назад случился довольно тяжелый сердечный приступ, но поступившее сегодня утром от Дэниела Паркера сообщение, что он предоставляет контракты на рекламу шампуня и вина агентству «Коффман и К°», значительно улучшило его состояние.
– О нет! Только не это! – прошептала она. Но знал ли Дэниел о сердечном приступе Питера?…
В восемь тридцать следующего утра Эйрин была в офисе. И нетерпеливо мерила шагами свой кабинет в ожидании помощницы Питера.
Вчера вечером она созвонилась с Мартой Коффман и узнала все подробности. Питера сегодня выписывают из больницы с условием, что у него будет щадящий режим. Марта сказала, что муж очень обрадовался, узнав о контрактах, и просил ее передать Эйрин свою глубочайшую благодарность и заверения, что он всегда верил в блестящие способности «нашей девочки».
– Ты сообщила мистеру Паркеру о состоянии Питера? – спросила Эйрин у наконец появившейся Джун, помощницы Питера.
– Нет, – ответила та с легкой гримаской, – не хотела рисковать, боялась испортить дело. Эти контракты единственное, что может спасти нас. Все равно рекламой будешь заниматься ты, а не Питер.
Эйрин тяжело опустилась на стул.
– И что он сказал? Что конкретно сказал Дэниел Паркер?
Джун Макферсон, дама лет пятидесяти, нахмурилась и по-матерински заботливо посмотрела на Эйрин.
– У тебя все в порядке, детка?
– Да, конечно. Просто я хотела уточнить… Я уехала, когда контракты еще не были подписаны.
Лицо Джун, которая была не в курсе той роли, которую Эйрин сыграла в получении контрактов, прояснилось.
– Узнав, что Питера нет на месте, мистер Паркер сказал, что это не имеет значения, и оставил мне координаты человека в его офисе, в контакте с которым мы будем работать. Он сам лично не будет участвовать в разработках, как я его поняла. Эйрин! Это просто гениально! Не только этикетки, но и статьи в журналах, и реклама по телевидению! Ты такая умная девочка!
Эта умная девочка попала в собственную сеть, подумала Эйрин с отвращением. Что же мне теперь делать? Да, Питер во многом заменил ей отца, помогал сделать карьеру. И вот теперь же его интересы пришли в противоречие с ее представлениями о достоинстве и морали. Ситуация представлялась крайне драматической и выходила за рамки того, что она могла допустить.
А Дэниел Паркер… Почему он сделал это, несмотря на то что считает, будто она провела его и соблазняла его брата? Может быть, он так своеобразно проверяет ее?
Впрочем, судя по словам Джун, он сам не будет принимать непосредственного участия в проекте, оставаясь в стороне.
Но не зря же Дэниел однажды сказал, что он – мужчина не для нее. Правда, несмотря на это, овладел ею. Если эти контракты – вознаграждение за то, что она позволила ему соблазнить себя, Эйрин поневоле обречена чувствовать, что ее купили. А может, он все-таки сожалеет о том, что случилось, и хочет отблагодарить ее? В любом случае, подсказывал инстинкт, надо отказаться от его благодеяния, чтобы не быть ему обязанной.
