Помогая Хейли и Зои сворачивать салфетки, Кенни пыталась настроиться на праздничный лад, но после разговора с Броуди была совершенно выбита из колеи.
Конечно, она знала, что нравится ему; он и раньше говорил о том, что не прочь бы вступить с ней в «отношения». Но о женитьбе даже не заикался.
— Спасибо, Кенни! — Голос Хейли нарушил ее сумбурные мысли. — Теперь стол выглядит замечательно! Пришли Джек и его приятель. Пора звать всех к столу.
Оставшуюся часть вечера Кенни больше ни на мгновение не оставалась наедине с Броуди. Случайно это было или нет, она не знала.
Она ушла, когда часы пробили десять. Броуди проводил ее до машины, но заговаривать с ней больше не пытался. Он обращался с ней до боли вежливо, словно она была почти чужой.
Она пыталась читать, смотреть телевизор… но не могла сосредоточиться. Броуди не выходил у нее из головы. В конце концов она приняла ванну и легла в постель.
Однако сон не шел. В голове вертелись мысли, не давая заснуть. Она спустилась вниз, выпила кружку горячего молока и снова попыталась заснуть.
В полночь Кенни наконец сдалась. Окончательно и бесповоротно. Так больше не может продолжаться. Броуди открыл ей свое сердце. Он имеет право знать, что у нее на душе. Она должна рассказать ему свою тайну, и будь что будет.
Он видит в ней принцессу.
Он всегда видел в ней принцессу.
Чувствуя себя полностью опустошенной, она обхватила себя руками. Если он от нее отвернется, ее сердце не выдержит.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Кенни остановила свою «хонду» возле дома Броуди и заглушила мотор.
Фасад дома был погружен во тьму.
Но если Броуди еще не спит, решила она, он, скорее всего, в гостиной.
Выйдя из машины, она осторожно закрыла дверцу. И услышала плеск воды. Кто-то купался в бассейне.
Броуди? Сердце у нее забилось быстрее.
Облизнув внезапно пересохшие губы, она прошла в ворота и, спотыкаясь в темноте, двинулась вдоль дома.
В свете огней было видно, что в бассейне кто-то есть. Когда она подошла поближе, Джек и его друг нырнули и поплыли почти по дну.
Кенни дождалась, когда они появятся на поверхности, и тихо позвала:
— Джек!
Мальчик убрал волосы со лба и удивленно посмотрел на нее. Затем подплыл к краю бассейна и ухватился за бортик.
— Миссис Уэстмор, что случилось?
— Ничего не случилось, — успокоила она его. — Просто мне надо поговорить с твоим папой. Ты не знаешь, он еще не спит?
— Его здесь нет.
Кенни разрывалась между внезапно нахлынувшим облегчением оттого, что не придется раскрывать свою тайну, и горьким разочарованием. Она ведь столько времени скрывала все, и вот теперь, когда наконец решилась… Нет, она должна рассказать ему все.
Куда Броуди мог отправиться в столь поздний час? Ей живо представилась та красотка, двойник Мерилин Монро. Вот она идет ему навстречу с распростертыми объятиями… Джек улыбнулся.
— Весь этот шум его достал! После вашего ухода он тоже уехал. Он в другом доме.
— В… другом доме?
— Ну да, в старом дедушкином доме. На Саванне. Бегство из бедлама! Кенни вспомнила, как Джоди поддразнивала его. Казалось, это было целую вечность назад.
— Номер девятнадцать, — продолжал Джек. — Там во дворе растет большой клен.
Несмотря на подробные объяснения Джека, она сначала проехала мимо.
Остановившись у обочины, пешком вернулась назад по улице.
Пикап Броуди стоял на дорожке. За ним виднелся дом, тускло освещенный уличным фонарем. Это было крохотное запущенное бунгало с гаражом на одну машину.
Сам дом казался заброшенным, но из-под двери гаража пробивался тонкий луч света.
Она может это сделать! Она должна это сделать!
Кенни остановилась у дверей гаража и глубоко вздохнула. Где-то неподалеку мяукал кот, а издалека доносился рев большой буровой вышки. Из гаража не доносилось ни единого звука.
Она сжала кулак, разжала и, борясь с желанием убежать, постучала в металлическую дверь.
Тихий звук прозвучал удивительно громко.
Кенни поморщилась, и сердце у нее забилось еще сильнее, когда послышались приближающиеся шаги.
Она уставилась на полоску света из-под двери… Дверь начала со скрежетом подниматься.
Сначала показались две ноги в черных кроссовках, потом пыльные вылинявшие джинсы, кожаный ремень с оловянной пряжкой, черная футболка, плотно облегающая мускулистую грудь, и, наконец, смуглое, словно высеченное из камня лицо…
— Ты? Что ты тут делаешь? — изумился Броуди. Она с трудом сглотнула.
— Мне… надо с тобой поговорить.
Он огляделся.
— Ты одна?
Она кивнула.
Броуди протянул руки, затащил ее внутрь и с шумом опустил дверь. Они оказались в аккуратном гараже с цементным полом, главным предметом в котором был…
Блестящий черный «Харлей-Дэвидсон»!
Кендра ошеломленно уставилась на него.
— Твой мотоцикл!
От нахлынувших воспоминаний у нее закружилась голова. Ну почему ей так часто хочется плакать из-за этого человека?
— Ты… сохранил его?
Броуди пожал плечами.
— Я поддерживаю его в рабочем состоянии — ведь рано или поздно я его продам.
Чего только в жизни не бывает, подумала Кендра. Кого он пытается убедить? Этот мотоцикл был любовью всей его жизни, расстаться с ним равносильно смерти.
— Когда ты ездил на нем в последний раз?
— Я его забросил, когда мне пришлось взять детей и потребовалась машина на четверых, и к тому же более надежная…
Похоже, он даже не отдает себе отчета в том, что с тоской смотрит на блестящую поверхность бензобака, сверкающие фары, гладкое черное сиденье…
Броуди откашлялся.
— О чем же ты так хотела со мной поговорить, что не смогла дождаться утра?
Он протер скамью фланелевой тряпкой, скрестил руки на широкой груди и выжидающе посмотрел на гостью.
У нее сердце от волнения колотилось с такой силой, что, казалось, еще миг, и оно разорвется на кусочки.
— Мы с тобой… говорили… в гостиной, пока Меган нас не прервала… мы не закончили…
Он молчал.
Щеки у нее горели.
