— Эй кто там ломиться, а ну валите отсюда, — внезапно услышал я совсем рядом с собой сердитый голос.
— Мне Джахар нужен.
— Джахар? — Теперь голос наполнился удивлением. — Кому же понадобился в такое время Джахар?
— Мне.
— А кто ты такой?
— Открой, узнаешь.
— Ты что меня за дурака держишь, кто же сейчас открывает незнакомым людям.
— А тем, кто передает привет от Сулеймана, — негромко произнес я.
Но мой невидимый собеседник расслышал меня. Дверь моментально отворилась. Я увидел перед собой маленького ростом мужчину, с выпирающим из брюк хорошо накаченным, словно мяч, животом. Джахар внимательно разглядывал нашу пеструю кампанию.
— Проходите, проходите, гости дорогие, — с улыбкой проговорил он. — Для меня это честь принимать вас у себя.
Мы вошли в дом. То, что хозяин далеко не беден, было заметно сразу. Гораздо больше меня заинтересовал другой вопрос: как он не боится в городе, где убийства и грабежи — самое обычное явление, демонстрировать свое богатство?
— Вы, наверное, устали с дороги. Вот у женщины совсем плохой вид. Надо ей хорошенько отдохнуть. Сейчас все быстренько организуем. Эй, Аслан, — вдруг крикнул он, — где ты, негодник, покажись!
В комнату вошел парнишка лет шестнадцати, очень красивый: стройный, не по возрасту рослый, с гордым породистым лицом горца.
— Это мой племянник, — не без гордости представил его Джахар, — сын моей старшей сестры. Видите какой красивый мальчик.
При слове «мальчик» сына сестры всего передернуло. Я догадался о чувствах юноши, мечтающим о том. чтобы поскорее стать полноценным мужчиной.
— Я вижу, он не мальчик, он уже настоящий джигит, — сказал я.
Аслан кинул на меня благодарный взгляд.
— Он проводит женщину отдохнуть. Я вижу, с ней не все в порядке.
— Она только что узнала, что ее мужа убили.
— Боже, какой ужас! — воскликнул Джахар, а его руки дружно вознеслись к небу. — Кругом одно горе. Хоть кто-нибудь может сказать, когда придет мир на эту несчастную землю.
Я не мог, поэтому промолчал.
Джахар окинул нас внимательным взглядом.
— Скажите, чего вы хотите, я все для вас сделаю. Друзья Сулеймана — мои друзья.
Я подумал, что Ванда, наверное, не отказалась бы от того, чтобы помыться. Да и мы все тоже.
— Мы бы хотели помыться.
Джахар ударил себя по лбу.
— Как же я сам не догадался и не предложил вам этого. Сейчас все сделаем, а потом поговорим о делах.
Я кивнул головой, такой подход меня вполне устраивал.
Первой в небольшую баньку вошла Ванда. Когда через двадцать минут она вышла, я ее не узнал. Это была совсем другая женщина; слежавшиеся волосы теперь блестели, нежная кожа казалось светилась. Даже взгляд изменился, он стал живей и спокойней.
Нам тоже предстояло пережить приятные минуты. Мы мылись вместе с отцом Борисом, терли друг другу спины, плескались, как дети.
— Да, — сказал он, — баня великая вещь, не может быть душа чистой, если тело нечисто. Это первый шаг на пути великого очищения.
— Большинство людей им и ограничиваются, — заметил я, окатывая его тазом с холодной водой.
— Да, — согласился он, — но великое очищение грядет. Вы сами будете присутствовать при нем. Я чувствую это.
— Нет, отец Борис, очистить свою душу я не надеюсь. Мне моей жизни на это не хватит. Вы сами видите, грехи на ней только прибывают, как вода в половодье. Пока ехали сюда, сколько уже убили людей. А еще сколько убьем. Война не очищает.
— Тут вы правы, война — самая греховная вещь. Но иногда и грехи, накапливаясь, приближают нас к очищению. Бог милостив, он говорит, что для него главное не грех, а грешник. «Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный» Вы понимаете разницу?
Я пожал плечами. Я сам не знал, понимал я или нет. По правде говоря, меня больше волновал другой вопрос: что скажет мне этот Джахар. От той информации, что я получу от него, зависит очень многое. После бани нас ждала сытная трапеза. Было такое чувство, что нет войны, что на город не надвигается армада федералов, что она не утюжит своими танками эту землю, безжалостно вдавливая в нее все, что попадается на пути.
Мы все с аппетитом поели, в том числе и Ванда. Я наблюдал за ней; она приходила в себя гораздо быстрей, чем я предполагал. Затем Аслан отвел ее и отца Бориса в другую комнату на отдых.
— Ну как тебе понравилось у старого Джахара? — спросил хозяин дома, когда мы остались одни.
— Превосходно, Джахар, я обязательно передам Сулейману, как замечательно ты меня встречал.
Я произнес эту фразу не только из-за желания сделать приятное гостеприимному хозяину, не меньше меня интересовала реакция на нее.
Лицо Джахара расползлось в широченной улыбки.
— Сделаешь это, буду я тебе за это всю жизнь благодарить. Мы здесь все очень уважаем Сулеймана, он многое делает для мира в нашей бедной республике. Не мое это дело, но вижу, что ты приехал от него с важной миссией. Чем я могу тебе помочь?
— Сулейман сказал мне, что ты человек тут влиятельный, имеешь большие связи.
На лице Джахара, выражаясь восточным языком, снова расцвел цветок улыбки.
— Сулейман мне льстит, он преувеличивает мои скромные возможности. Он прав в том, что раньше у меня были большие связи, когда-то от одного моего слова зависело очень много. Но сейчас все не так. Но кое что я действительно еще могу.
— Не буду тебя обманывать, мне нужно попасть к Умару Султанову.
Лицо Джахара стала сразу серьезным.
— Да, непростое видно у тебя дело.
— Непростое, — подтвердил я.
— Сейчас он набрал большую силу, очень большую силу, особенно у себя в районе. Совсем недавно несколько отрядов влились в его отряд. Говорят, что теперь он насчитывает аж шестьсот человек. У него даже по слухам бронетранспортер есть. По слухам был большой бой, где Умар сильно потрепал ваших.
— Они не мои, я сам по себе. И потому мне его бронетраспортер не интересует, меня интересует он сам. Ты понимаешь, о чем я говорю.
— Понять не сложно, сложней помочь. Прямого выхода на Умара у меня нет, хотя всего пару недель он сидел на том самом месте, на котором сидел ты.
— Он был тут. Зачем он к тебе приходил?
— О Сулеймане спрашивал, не собирается ли к нам? Сам знаешь, какие между ними непростые отношения. А он не прибудет сюда? — Джахар вопросительно посмотрел на меня.
— Не знаю, Сулейман мне ничего не говорил. Но скорей всего пока не собирается. Он приедет, когда кончится тут вся эта свистопляска. Он из тех, кто не собирает урожай, а питается его плодами.
