Стокер наконец-то снял шляпу и принялся комкать её одной рукой, отерев другой вспотевший лоб. Он попытался отойти от портрета Ласло Эстерхази, но вернулся, словно привязанный к нему невидимой верёвкой. Снова попытался – и снова вернулся. Будто бы утомившись бороться с влиянием нарисованных, однако властительных глаз Эстерхази, Стокер наконец повернулся к нему спиной.
– Мне запрещено об этом говорить, – сказал он так грустно, что у Мазерса это вызвало бы жалость, если бы Стокер сам по себе вызывал чуть меньше раздражения. – Он обещал, что не станет меня преследовать, если я… если я выполню его условие… А чем знаменит Ласло Эстерхази?
На секунду Мазерс ощутил в подложечной области сильный импульс, которым интуиция обычно давала магу понять, что стоит быть поосторожнее со словами. Однако теперь, когда имя Эстерхази всё равно произнесено и его связь с Шоломанче раскрыта, Стокер может обратиться в библиотеку и выяснить всё сам. Следовательно, Мазерс не совершит промаха, если поделится информацией…
Богатая биография венгерского мага XVII века прей доставляет множество фактов, прославивших бы кого угодно, и только незнакомство англосаксов с такой далёкой страной, как Венгрия, объясняет, почему его знают меньше, нежели его менее удачливых французских или немецких собратьев. Ведь кто такой, в сущности, доктор Фауст? Неудачник, посвятивший всю жизнь изучению наук, но настолько не развивший свой ум, что под конец жизни заключил крайне невыгодный договор с демоном не высшего ранга – и тот обставил его, как младенца. Ласло Эстерхази – совсем иное дело! Отпрыск одного из знатнейших и богатейших венгерских семейств, он ещё в молодости оставил блестящие перспективы карьеры при дворе ради обучения в Шоломанче. Курс обучения был долог и труден, но Ласло закончил его с отличием. Однако после выпускного экзамена, в ходе которого испытывались умения менять погоду, насылать болезни, перемещаться в Тонкий мир и обратно и прочие необходимые навыки, его ждало ещё одно препятствие: в Шоломанче сохранялась древняя традиция приносить одного из выпускников в жертву потусторонним силам, покровительствующим заведению. Чтобы определить, кого на сей раз выбрали потусторонние силы, окончивших курс обучения загоняли в огромный подземный зал, заполненный разнообразными препятствиями. Требовалось пройти их все, чтобы добраться до выхода. А того, кто выходил последним, ждал алтарь, покрытый застарелой кровью, и фигурные ножи.
Выпускники, подгоняемые страхом, старались проскочить препятствия как можно быстрее, а уж возле выхода и вовсе расталкивали бывших однокашников локтями. Все, кроме Ласло Эстерхази. Как гласит легенда, он не торопился – и к выходу пришёл последним. Маг-палач в кожаном фартуке взял его за локоть, сожалея, что такой одарённый ученик не успеет применить свои знания во внешнем мире. Но Ласло отстранил его.
«Гляди, – сказал Ласло Эстерхази, – за мной идёт ещё один. Вот его и бери.»
И, полуобернувшись, указал на свою тень. И тогда тень поднялась, образовав двойника Ласло Эстерхази, схожего с ним до последней чёрточки!
История умалчивает, что было дальше: принесли ли получившегося двойника в жертву и удалось ли Эстерхази снова отрастить себе тень. Но факт остаётся фактом: после этого случая жертвоприношения в Шоломанче прекратились. А Эстерхази беспрепятственно ушёл во внешний мир и там, внеся свою долю суматохи в жизнь тогдашней Европы, и без того измученной Реформацией, удалился в один из трансильванских замков, принадлежавших ему по праву рождения…
– …где ставил опыты, относящиеся к высшим разделам оккультной науки, – договаривал Мазерс, в то время как Стокер с блуждающим взором тискал свою несчастную шляпу. – Что это было, никто не знает достоверно.
– И всё же?
– Н-ну… вроде бы изобретал какие-то приёмы, связанные с перемещением обитателей Тонкого мира в нашу посюстороннюю, гм, юдоль скорби. Что-то там было связано с зеркалами: по крайней мере, Ласло Эстерхази закупал их в большом количестве, а потом сваливал у дверей замка уже надтреснутыми. Учитывая, сколько стоили зеркала в то время, мы можем понять, что он был действительно богат, впрочем, маг такого уровня может с лёгкостью избегать денежных затрудне…
Стокер нахлобучил помятую шляпу, и тень от неё скрыла подёргивающиеся, болезненные глаза.
– Спасибо, мистер Мазерс, вы мне очень помо… гм… то есть я хотел сказать, ваша занимательная история заставила меня отвлечься. По правде говоря, я и сам уже не помню, зачем приходил. Извините. Счастливо оставаться.
– И вам всего доброго, – как можно сердечнее молвил Мазерс.
Выпроводив Стокера, он немедленно позвал к себе всё того же младшего адепта, который в прошлый раз отвлёк его от игры в шахматы.
– Вот что, – сказал Мазерс, – следуй за Стокером. Только незаметно. Он, конечно, сейчас не в себе, поэтому и так ничего не замечает, но лучше всё-таки применяй чары невидимости.
– Убить его? – понимающе кивнул младший адепт.
– Что?.. Зачем убить?
– Ну, чтоб не ходил больше. А то всё ходит и ходит, житья от него нет.
– Нет, знаешь ли, обстоятельства переменились. Ну, иди! И следи за всеми перемещениями Стокера! Нам надо выяснить, с кем он встречается и где бывает.
«Если Ласло Эстерхази до сих пор жив, значит, он открыл секрет бессмертия. Если Золотая Заря получит секрет бессмертия… это всё, о чём можно мечтать!»
Тайны гипсовой повязки
Итак, вернёмся в аббатство Карфакс, где как раз Дракулы склонились над белыми осколками, рассыпанными по пыльному полу.
– Смотрите-ка, это было у вас в гипсе, – удивленно сказал граф, поднимая нечто серебристое, маленькое, круглое, напоминавшее компас без стрелки, только намного меньше. Сзади имелось что-то вроде застежки. Вампир осторожно стер пыль со стеклянного окошечка, загадочно мерцавшего зеленоватым светом. Влад ошарашенно уставился на находку.
– Дайте сюда, – попросил он. Вампир протянул ему вещицу. Влад с величайшей осторожностью принял светящуюся штуковину. Поднес к глазам, повертел. Зачем-то понюхал. Несколько раз встряхнул. В ответ на это окошко еще сильнее замерцало: казалось, внутри пробегали искры. Цепеш положил вещицу на стол.
– Вот так украшенье! И что это может быть, а? Как думаете?
Вампир нахмурился. Вновь взял в руки находку, тоже потряс. Искорки опять забегали в веселом хороводе. Вернул на стол; простер над кругляшком руку, замер, прикрыв глаза.
– Следов магии нет. Это создание человеческого разума. Машина.
– Да уж вижу, что не зверушка, – фыркнул Цепеш. – Понять бы, для чего она.
Граф скорчил неопределенную гримасу – дескать, откуда я знаю!
Цепеш на минуту задумался. Взял вещицу в руки, прошелся по комнате. Искры в окошечке просто взбесились: принялись вовсю мигать и носиться, как рой потревоженных пчел. Влад остановился – искры тоже поутихли. Он повторил опыт с теми же результатами. Затем еще. Всучил ее графу:
