Выключаю компьютер и иду в душ. Вечером ко мне приезжает Луна с новой няней, студенткой химического факультета, настоящей красоткой. Я спрашиваю девушку, надеется ли она закончить докторантуру. Моя дочь хмурится: она поняла мою маленькую хитрость. После традиционных макарон с сырами четырех видов проводим чудесный вечер перед телевизором: смотрим передачу «Холостяк».
В Люксембургском саду
Теплые дни в апреле продолжаются, и мы назначили свидание под деревьями в кафе на территории Люксембургского сада, как при нашей первой встрече. С тех пор прошло четыре года. Жеральдина окончила социологический факультет по специальности «Культурная коммуникация». Сегодня она занимается всякого рода стажировками и контрактами по первому найму. Но это мало что значит, она не изменила своего взгляда на мир.
— Я сохранила твой номер телефона, — говорит Жеральдина. — Я рассчитывала тебя увидеть в ближайшие дни.
— Но мне ты оставила неправильный номер.
— Вот как? Может, ты неправильно записал?
Потом она говорит мне комплименты относительно моей физической формы — это небольшая хитрость, которая всегда имеет успех и ни к чему не обязывает; конечно, я похорошел с возрастом, у меня появились мускулы, я стал более уверен в себе. Я тоже говорю ей комплимент. Потом мы оба приходим к одному и тому же выводу: «Многое с тех пор произошло…»
Как всегда с наступлением теплых дней после ужасной зимы, в Париж начинают съезжаться люди. Скорость движения толпы замедляется.
— Как продвигается твое исследование?
— Какое? У меня их несколько.
— Об отношениях матери и дочери. Помнишь, ты на этом меня поймал на выходе из здания факультета. Ты хотел, чтобы я тебе все рассказала о своей матери.
— И ты на это очень любезно согласилась. Как у нее дела?
— Она по-прежнему кладет зерна в салат под джутовым абажуром.
— А ее романтические похождения? Такие же сложные?
— Она выкачивает деньги из парней, а когда у них ничего не остается, она их просто бросает.
— То есть никаких изменений?
— Она пыталась наложить на себя руки, ее едва успели спасти.
— Мои сожаления.
— Так что же с этим исследованием?
— Планирую написать об этом роман.
— Прекрасная идея. Держи меня в курсе.
— Конечно, надеюсь, мы еще встретимся?
— Я тоже надеюсь…
— У тебя где-то есть друг?
— Где-то да, но я не знаю, где именно.
— Ты его найдешь.
— А ты?
Внезапно начинаю нервно ерзать на своем стуле и пускаюсь в невероятные рассуждения: мол, у меня нет времени, моя голова занята другим, я не готов к любви.
Рискую дать ей совет:
— Нужно научиться жить одному. Только так из этого можно выйти.
— Это печально.
— Напротив, свободная любовь — это гомосексуализм. А вообще, я люблю свинг и искусство.
— Что это значит? А как тогда быть с детьми?
— Вопрос в стадии разрешения…
— Но я нахожу тебя очень привлекательным…
— А ты, ты…
Вдруг я слышу смех и замолкаю, не закончив фразу. Поднимаю голову и замечаю Каролину, жену Флориана, в обнимку с Гаэлем Мареном, главным редактором. Этот осел лапает жену своего подчиненного! Черт побери, если он меня узнает, можно забыть о работе в качестве «негра»! Это стопроцентная безработица. Прячу лицо, прильнув к огромному бюсту Жеральдины, словно дикое животное, укрывшееся в траве при виде опасности.
— Матье, что с тобой?
— Скажи, ты хочешь, чтобы мы поцеловались?
— Что, вот так, сразу?
— Ну… да.
Жеральдина встает, нахмурив брови.
— Увидимся в ближайшие дни, — говорит она.
— Может, сегодня вечером?
— Чао.
В зале собраний
Новый поток холостяков влился в ряды нашей ассоциации. В большинстве случаев это тридцатилетние мужчины, но есть и более молодые, неспособные к семейной жизни, неопределенные типы, мечтающие о мире, о котором они ничего не могут сказать и лишь только впустую жестикулируют. Стажерка Надеж с нами распрощалась. Элеонора нашла новую работу. Подозреваю, что у нее новая любовь. Счастье словно лучится из нее, особенно из глаз и губ. Это счастье можно собирать ложками. Возможно, она пережила бурную ночь любви и преодолела новый этап в познании плотских удовольствий? Теперь у нее есть материал, чтобы составить энциклопедию о метафизическом кризисе в любви. Бернар по-прежнему председательствует на нашем собрании, уверенный, но скромный.
На столе я обнаруживаю брошюру о деятельности профсоюза отцов-холостяков. Одно из положений, которое было опубликовано в глянцевом журнале «Сингл», звучит следующим образом: «Движение отцов-холостяков в ярости, организованное в форме профсоюза нового типа, продолжает процветать, часто самым неожиданным образом. Сегодня у него есть специальное военизированное подразделение, которое непосредственно вторгается в нашу жизнь, занимаясь скандальными акциями. Это и похищение топ-моделей во время демонстрации мод, и распространение чувственных ароматов или мужских гормонов в общественных местах, и продажа с аукциона супружеских пактов (которые предназначены для холостяков со специфической ориентацией)… Безусловно, движение создало и социальные структуры: кассу взаимопомощи для желающих поменять пол, агентство по изменению внешнего облика, проведению спортивных тренировок»…
— Здравствуйте, меня зовут Флориан. Я пришел сюда по совету Матье, который здесь присутствует. Не знаю, хватит ли у меня смелости пройти все шесть этапов программы. (Вынимает из кармана листок бумаги, на котором мы написали его речь.) Мне тридцать семь лет. Работаю в издательстве, надеюсь продолжать там работать… Люблю книги, люблю документы, запах бумаги, стресс, возникающий накануне публикации. В настоящий момент занимаюсь биографиями звезд и различными происшествиями. Когда-нибудь надеюсь опубликовать произведения великих авторов. Хотя бы одного. Считаю, что каждый мужчина обязан хотя бы раз в жизни совершить исключительный поступок. Нужно проживать день за днем, стремясь к этому исключительному действию, которое будет результатом терпения и настойчивости. В этом мое кредо. Я женился в возрасте тридцати лет. Я встретил Каролину, мою будущую жену, в книжном магазине. Она подошла ко мне и спросила, известны ли мне интересные аргентинские авторы. Я никогда так и не узнал, был ли это предлог, чтобы меня проверить или познакомиться. Я ей посоветовал почитать Хорхе Луиса Борхеса, который, вероятно, является величайшим писателем XIX века. Она знала о нем только по лестным отзывам. Каролина поблагодарила меня и оставила свою визитную карточку. В то время она проходила интернатуру. Никогда еще я не видел такой красивой женщины. Вечером я засыпал, думая о ней. Меня пробирала дрожь — это был верный признак того, что я влюбился. Через год мы поженились. Но в последнее время Каролина стала отдаляться от меня, она была всем недовольна, а во время любви ее движения стали механическими. Однажды утром я застал ее в ванной комнате всю в слезах, ее лицо было перепачкано губной помадой, как будто она хотела обезобразить свое отражение в зеркале. Две недели спустя она заявила, что уходит от меня. Каролина клялась мне, что у нее нет другого мужчины. Но известно, что беда никогда не приходит одна: мой литературный директор отстранил меня от работы. У меня были юридические сложности с одним автором, это оказалось последней каплей, и дирекция меня не поддержала. У меня нет привычки жаловаться, надеюсь выстоять. Однако признаюсь: меня это мучает, но не больше, чем кого-либо другого в подобной ситуации. И меня это успокаивает. Пока я в целом остаюсь на этом уровне, мне представляется, что моя жизнь протекает более или менее нормально. Я всегда знал, что чувство меры — это ключ к успеху, как в любви, так и в других делах. Я обычный мужчина и хочу таковым остаться. Это не мешает мне иногда мечтать, но я хотел бы существовать в общеустановленных профессиональных рамках. До скорой встречи, друзья, я не пропаду.
