Фран ждала моих комментариев, но я молчала.
— В конце концов мы очутились в баре внизу, и я провела три неимоверно занудных часа, выслушивая трепотню про чужую дерьмовую жизнь.
— А почему ты не сбежала и не нашла меня? Я замечательно проводила время.
— Стоило мне двинуться с места, как он снова начинал рыдать и причитать, что я самый лучший друг, какой у него только был. Правда, Мел… — Фран устало смотрела на меня. — Ты не представляешь, сколько я узнала о работе учителя географии.
— Что ж, это может пригодиться, если ты будешь играть мисс Джин Броуди[17], — подбодрила я ее.
— Наконец я все же решила слинять, пока у меня не возникло желание вонзить вилку ему в задницу. И тогда он ко мне полез!
— Его можно понять.
— Урод! Если он ведет себя как загадочный бледный незнакомец — пожалуйста, это прекрасно. Но если он три часа долбает меня рассказами про свою жену — так пусть хоть пойдет и в собственной моче утопится, мне плевать.
— Ты самый добрый человек, которого я только встречала.
Фран вздохнула:
— Знаю. Словом, я засандалила ему по уху.
— Ты его ударила?
— Не очень крепко. Плаксивый жабенок. А потом выпила стакан или два. А потом поднялась наверх, поискала тебя.
— Я продержалась почти до конца, значит, ты чуть-чуть меня не застала.
— Да, я видела из окна, как ты тащишь Алекса.
Что?!
— И не пришла на помощь?
— Снаружи было холодно до чертиков.
— Это точно, спасибо.
— А потом в баре почти никого не осталось, кроме Энгуса, который подкреплялся двойным виски.
— Знаю, — буркнула я. — Сама видела.
— Вид у него был совершенно несчастный, и я с ним поговорила.
— Он обо мне не упоминал?
— Нет. Точно нет.
— Ах вот как. Хорошо.
— А что?
— Да так, ничего.
— Ясно. — Фран бросила на меня быстрый взгляд. — Словом, он был в стельку пьяный, и я позволила ему переночевать здесь. Вот и все.
У меня камень с души свалился.
— Значит, ты с ним не спала?
— Вообще-то, спала.
— Ты чудовище!
— Это я-то чудовище? — возмутилась Фран. — Сравни, кто хуже — Энгус или Николас?
— Не о том речь!
— Как раз о том. И потом, в этом нет ничего серьезного.
— Он тебе даже не нравится. Ты считаешь, что он похож на собаку.
— Про собаку ты сама сказала.
— Разве? — Я не могла припомнить такого. Может быть, только в том смысле, что собаки сильные и добрые.
— Как там Алекс? — справилась Фран, отхлебнув кофе.
— Кто? А, кажется, нормально. — Я описала ей сцену в душе. — О господи! А вдруг у него сотрясение мозга? Что, если он годы пролежит теперь в коме из-за того, что я не отвезла его в больницу?!
— Тогда я на радостях исполню танец по этому случаю, — сказала Фран. — А теперь пей свой кофе, а я расскажу тебе, каков Энгус в постели.
И она рассказала.
Я ушла от Фран примерно через час, чтобы дать ей нормально выспаться, а сама отправилась домой; голова у меня шла кругом.
Купив по дороге бекон и яйца, я тихо вошла в квартиру. Не было слышно ни звука. Я как раз собиралась на цыпочках пробраться на кухню, как вдруг раздался стон:
— Мел… Это ты?
Я заглянула в спальню, провонявшую виски.
— Алекс?
— Да.
Я села рядом с ним на кровать. Глаз у Алекса стал красным, пурпурным и зеленым, но отек спал.
— Как себя чувствуешь? — нежно спросила я.
— Как будто меня переехали.
— Бедный. Принести что-нибудь?
— Только, пожалуйста, не молоко. — И Алекс слабо улыбнулся. — Крепко мы напакостили вчера?
— Ты напакостил, а твой дружок — это воплощенное зло.
Алекс засмеялся, но тут же поморщился.
— Мы ничего такого не хотели. Просто были на регби и хлопнули несколько пинт…
— И воцарился хаос. Кто бы мог подумать.
Алекс заставил себя ухмыльнуться.
— Что мы там натворили?
— Ты не сделал ничего, за что бы уже не расплатился.
— Знаешь, я бы с ним справился.
— Конечно, милый.
— Если встречу его еще раз, прихвачу вот так… — Сонный Алекс потянулся ко мне, и я позволила сграбастать себя.
— Ты в курсе, что я самая терпеливая девушка в мире?
— Да, — пробормотал Алекс сквозь сон. — Я в курсе.
Глава девятая
На работе мне безумно хотелось поболтать с кем-нибудь, но выбор был небогатый. Кокни, которого, как и следовало ожидать, звали Стив, полюбопытствовал, как прошел мальчишник.
— Грандиозно, — сказала я. — Выяснилось, что стриптизерша лесбиянка, и я с ней переспала.
— Честно? — Глаза у парня только что на лоб не полезли.
— Нет.
— Да ну тебя. Вообще, наверное, ни с кем не спишь, — проворчал он.
— Не совсем так. Обычно я разрешаю парням смотреть. Но только тем, которые мне нравятся.
Стив скривился и вернулся к своей работе, которая, как я понимала, заключалась в малевании рож.
— Как у тебя, Джейни? — спросила я у своей соседки тем мягким, сочувственным голосом, который приберегала для душевно травмированных.
— Хорошо, — храбро сказала она. — У него был билет на регби в субботу, а он вместо этого отправился в «Икеа».
— Вот видишь! Он тебя любит. Ну а я была в субботу на одной вечеринке, так там…
— Но потом он не захотел идти на выставку, посвященную обустройству домов, в Эрлз-Корт… — Джейни зашмыгала носом. — И не отрывался от футбола! А когда футбол кончился, идти уже было поздно…
Я смотрела на нее во все глаза.
— Рехнулась? Нельзя тащить его на такую выставку всего через два месяца! Вообще нельзя тащить! Хватит читать эту «Дейли мейл». Там, на вечеринке, был один парень, и я думала, что ему нравлюсь, но он переспал с моей лучшей подругой. И в любом случае у меня с ним ничего быть не может, потому что мой парень очень крутой, и я влюблена в него по уши. Но он — тот, первый парень, а не мой приятель — хочет расстроить свадьбу своего брата и хочет, чтобы я ему в этом помогла. А в целом он просто замечательный. Но что поделаешь, я люблю другого. Хотя я просто психанула, узнав, что тот, первый, спал с моей подружкой. Я почти приревновала, хотя на самом деле, конечно, нет. И что, по-твоему, мне делать?
