После того как Ляля и Петечка увезли практически бездыханного Лесика с Беговой аллеи, между ними незаметно зародилась теплая дружба. Петечке Лесик нравился тем, что абсолютно не подавлял его своей мужественностью (в связи с отсутствием оной). В Ляле Лесик по обыкновению разбудил материнские инстинкты. В Василии же Петровиче Збарском-Бескозыркине, наоборот, чувства братские.
И как-то так получилось, что они стали дружить домами, а поскольку Ляля обладала крайне обширными связями практически во всех сферах человеческой жизни, особенно же — в артистической, то очень скоро Лесика приняли на работу в модный театр «Секстет Ё», а потом заметили и на телевидении…
Фирма «Перст Судьбы» решила отказаться от заказных похищений и прочего криминала. В конце концов, подставные женихи и фиктивные тещи приносят ничуть не меньше денег и адреналина, чем погони и перестрелки по твердо установленным тарифам.
Панк заскучал в Москве и отбыл в дальнее зарубежье. Мужчина он холостой, на подъем легкий, так что никто толком не знает, где он сейчас, однако недавно пошел слух, что его видели на пляжах Касабланки в обнимку с двумя девицами — блондинкой и брюнеткой — причем Панк явно рассказывал им анекдоты на испанском языке.
И наконец, все более-менее успокоилось и в доме Волынских.
Для начала вернулись из свадебного путешествия Сергей и Катерина. Беременную было решено не волновать, поэтому Игорь Васильевич кричал на сына шепотом и при закрытых дверях. Катерина заскучала и пошла гулять по дому, где ее и отловила изнемогающая баба Шура — все это время она не разговаривала с Волынским, а больше в доме никого и не было, куры же — слишком плохие собеседники. В результате, когда Волынский-отец и Волынский-сын практически помирились, Катерина как раз пришла к выводу, что с Сергеем надо разводиться.
Баба Шура почувствовала нечто вроде угрызений того, что у нее служило вместо совести, и путем долгих уговоров смогла спасти трещавший по швам брак.
Последним выступил Игорь Васильевич. Он написал Лизе и Жоре по письму с пространными извинениями, а потом еще и назначил каждому из них встречу на нейтральной территории. С точки зрения Волкова, все это отдавало мелодрамой, но Лиза поплакала и помирилась с отцом, а это было главное. Мама Наташа прислала, по обыкновению, только лишь письмо, сама приехать не смогла, но это никого уже не удивило и не расстроило: Наталья Волынская давно стала отчасти виртуальным персонажем семейной хроники.
И наконец, в начале сентября решили играть свадьбу Георгия Волкова и Лизы Волынской…
Парк казался прозрачным и светящимся — из-за золотой листвы, тихо шуршавшей повсюду. Столики с закусками располагались в произвольном порядке, на поляне были расставлены диваны и скамейки, а на маленькой эстраде играл хороший джазовый ансамбль.
Гости отчетливо делились на три группы. Самой скучной выглядела группа бизнесменов и олигархов — они судя по всему немножко робели и все время косились в сторону второй группы. Ее составляли рослые и неимоверно плечистые парни в строгих и дорогих костюмах. Если бы эти костюмы были черными, то эту группу невозможно было бы отличить от охраны дома Волынских. Эти плечистые молодые люди выпивали и закусывали, как и все гости, но временами машинально и бдительно оглядывали окрестности, словно деля местность на сектора…
Ляля Бескозыркина возглавляла группу богемы, в которой, к счастью, было много красивых и разных женщин, и потому группа молодых людей в костюмах поглядывала в эту сторону с некоторым вожделением.
Одним словом все были заняты делом, и даже кот Барсик не сбежал, как обычно, на птичий двор бабы Шуры, а мирно сидел на перилах, жмурясь на собравшихся и размышляя, чтобы ему уворовать сначала: икру или ветчину?
Сама баба Шура предпочла фуршет проигнорировать. Она сидела на маленькой кухне, точно зная, что в ближайшее время ее никто не хватится, курила тонкие сигареты «Данхилл» и лениво полировала ногти алмазной пилкой…
Но самым важным и неотложным делом были заняты жених и невеста. В данный момент на женихе остались только брюки, а на невесте — только фата, и потому выходить к гостям никто из них не спешил.
Жора лежал поперек кровати и блаженствовал, глядя на это прекрасное, но неприличное видение, сидевшее на нем верхом в самой недвусмысленной позиции. Весь Жорин организм желал только одного — немедленно завалить эту развратницу на подушки и показать ей, что такое спецназ. Чувство долга сопротивлялось из последних сил. Жора собрал волю в кулак и аккуратно выполз из-под невесты.
Лиза немедленно пропела:
— Волков! Ты куда?
— Не скажу.
— Тогда поцелуйчик! Штрафной за неотвеченный вопросик.
— Волкова! Мы уже перекрыли все рекорды по поцелуям. Если считать по этой шкале, то в твои вопросы-ответы мы сыграли раз триста.
— Волков, ты так говоришь, как будто тебе уже надоело со мной целоваться А ведь наша совместная жизнь только начинается.
Жора ухмыльнулся и полез в карман пиджака. Достав оттуда черную бархатную коробочку, он притянул к себе Лизу, усадил на колени, осторожно поцеловал ее голое плечо.
— Я долго думал, какое кольцо тебе понравится…
— Волков, только без фанатизма, я смущаюсь…
— Смутить тебя невозможно ничем, это скажет каждый, кому достанет смелости сунуться в эту дверь. Не суть! Так вот, я искал для тебя кольцо и приходил в отчаяние до тех самых пор, пока не увидел ЕГО…
С этими словами Волков открыл коробочку, и Лиза немедленно и восхищенно ахнула, а по ее лицу пронеслась маленькая радуга. Которую отбросило кольцо…
— Знаешь, я увидел его и подумал, что это прямо про тебя. И если ты скажешь, что оно тебе велико, я тебя начну кормить одними пончиками и бигмаками…
Лиза вынула радужное чудо из бархатной колыбели.
Маленький, искусно ограненный бриллиант окружали семь разноцветных камней такой же огранки, но немного удлиненной формы. Розовый, зеленый, желтый, голубой, алый, фиолетовый, золотистый. Цветок счастья, цветик-семицветик из детства. Лиза осторожно надела колечко. Оно ласково и нежно обхватило пальчик. Сомнений не было — ее кольцо…
— Жорка, оно такое красивое…
— Лиз, а если мы еще немножечко не пойдем к гостям?
— В принципе, если еще немножечко и еще самую капельку — то они как раз все и разъедутся…
— Лизавета…
— Что?
— Иди-ка ты сюда…
Он пил ее глазами, впитывал в себя, наслаждаясь одним только образом, видом, зрелищем, не стремясь к большему и боясь мечтать о нем. А она протянула вторую руку, жестом заставляя его подняться.
Жора Волков вздохнул, словно сваливая с плеч огромную каменную глыбу, распрямился и недрогнувшей рукой освободился от ставших неимоверно тесными брюк. Именно в этот миг в окна ударило закатное солнце, заливая их обнаженные тела золотом и нежностью.
