Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
— А как же нога?! — возмутилась за подругу Роза.
— С ногой все в порядке. Эта женщина притворяется.
— Как ты можешь знать, что у меня там внутри?! У тебя что, вместо глаз рентген?! — буквально заорала Тамара, переходя на ты.
Когда на рынке у нее возникали конфликты с товарками — из-за места или весов, — не многие могли ее перекричать. И вообще, даже грузчики не рисковали с ней связываться, так как можно было и в глаз получить.
— Если бы это был перелом или вывих, то на поверхности кожи обязательно появилась бы гематома, — отчеканила Волкогонова, скрестив руки на груди. — Да и нажимала я там, где болеть не должно было. Ну что, звонить все-таки в милицию? — поинтересовалась она, подходя к стоявшему на тумбочке телефону и берясь за трубку. — Кстати, Петр, проверь: ничего у тебя здесь не пропало: деньги, документы, другие ценности?
Встреча со стражами порядка подругам совсем не улыбалась. Это могло стоить им работы на рынке, да и не исключен был вариант, что до утра они просидят в камере в ментовке: рабочий день давно закончился и кто ими сейчас будет заниматься, кто будет разбираться в ситуации?
— Ой-ой-ой, испугала! Щас упаду в обморок! — загнусавила Тамара, тем не менее вставая.
Она натянула туфлю, крепко притопнула и как ни в чем не бывало направилась к двери. По пути Тамара прихватила полную горсть конфет из вазы и подарила обворожительную улыбку Калачникову:
— Дорогой, не скучай, я буду регулярно тебе звонить.
А Роза, развязной походкой следуя за подругой, пригрозила уже Волкогоновой:
— Ты еще поплатишься, сучка медицинская! У нас все здесь было тихо-мирно, мы просто хотели познакомиться с Петей поближе, может быть, выпить и закусить, а ты пришла и все людям испортила…
Когда дверь за ними наконец закрылась, Калачников, в течение всей этой трагикомедии простоявший у стены, с облегчением вздохнул и утер пот со лба.
— Как это я мог так дешево купиться! — нервно хохотнул он, подходя к бару и доставая бутылку виски и стакан. Наливая себе, Петр поинтересовался у Волкогоновой: — Будешь?
— Нет уж, спасибо, — отказалась Марина.
— А мне надо снять стресс. — Еще не поставив бутылку обратно в бар, Петр прилично отхлебнул из стакана. — Провели меня буквально на ровном месте. Просто удивительно. Пошлые и мерзкие шлюхи!
— Выбирай выражения! — осадила его Марина.
— Нет, они именно пошлые и мерзкие! — настоял на своем Калачников. — А ты видела их прически, их одежду?! Жуть! — передернул он плечами.
Он сел на диван как раз в том месте, где еще несколько минут назад возлежала Тамара, и, осознав это, опять вскочил, брезгливо отряхнул брюки и пересел в кресло. Даже когда у него был всего один зритель, он не мог избежать эффектных поз, жестов, картинных действий.
— Кстати, чтобы ты знал, — внятно произнесла Волкогонова, стараясь, чтобы до него дошел смысл этих слов, — пять минут назад ты видел свою зрительскую аудиторию, ее, так сказать, обобщенный образ.
— Тебе хочется меня обидеть?
Калачников был недалек от истины. Бросив все свои дела и в очередной раз приехав его спасать, Волкогонова в данный момент не испытывала к нему симпатии и совсем не собиралась щадить его самолюбие.
— Я всего лишь хочу, чтобы ты трезво взглянул на положение вещей, — сказала она. — Именно для таких людей, — последовал кивок в сторону дивана, — ты уже четыре месяца почти ежедневно разучиваешь танцы. И вообще все, что ты делал, попав на телевидение, ты делал именно для них.
Заявка была на серьезный аналитический диспут. Калачников никогда к ним не был склонен, а сейчас — тем более.
— Не утрируй! — отмахнулся он, делая еще один солидный глоток спиртного.
— А что же ты думаешь, твои зрители — интеллектуалы?! Или творческая интеллигенция?! А может быть, продвинутая молодежь?! — поинтересовалась Марина.
— Почему нет?! — без особой уверенности пробурчал Калачников.
— Не смеши! Именно такие забитые, обиженные жизнью и обществом женщины и составляют твою основную аудиторию. И когда ты и подобные тебе звезды упиваются своей славой и своими гонорарами, они должны помнить, в какой среде они популярны, на каком блеклом фоне им удается блестеть.
— В какую бы компанию я ни попал, почти каждый человек говорит мне, что смотрит мои передачи и любит их!
— Тебе врут! В глаза говорят одно, а за спиной — совершенно другое! Иногда над тобой просто смеются. И ты сам это прекрасно знаешь.
Калачников, кажется, был убит той картиной, которую нарисовала Волкогонова. Его угнетала ее прямота. Но аргументированно спорить с Мариной было трудно: в самом деле, на интеллектуалов его передачи не были рассчитаны. Не найдя ничего лучшего, Петр нервно заявил:
— Это становится невыносимо! С чего бы мы ни начинали разговор, все заканчивается насмешками надо мной и над тем, чем я занимаюсь. В конце концов, ты пришла ко мне домой и могла бы быть повежливее.
— О чем ты говоришь?! — воскликнула Марина. — Сегодня я бы здесь не оказалась, если бы ты сам не позвонил и не упросил меня приехать к тебе!
Она в упор посмотрела на Калачникова, словно пытаясь разглядеть в нем хоть каплю совести, а потом резко повернулась и направилась к выходу. В своем гневе Марина была так прекрасна, что Петр ощутил страстное желание. Ему захотелось догнать эту дикую кошку, повалить ее на ковер и трахнуть, даже если она будет вырываться, царапаться и кусаться, — может, так будет еще лучше.
Волкогонова была уже в дверях гостиной, когда Калачников с такой силой опустил стакан на журнальный столик, что его содержимое выплеснулось наружу. Громкий стук привлек внимание Марины, она обернулась и увидела, как Петр медленно повалился боком на диван.
— Тебе плохо?! — испугалась она.
В ответ раздался лишь тихий стон. Пусть Калачников давно уже не снимался в серьезных кинофильмах, но актером он оставался все же неплохим — получше, чем ушедшие тетки. Чтобы окончательно вернуть Волкогонову, он опять застонал.
— Ну вот, пожалуйста! — всплеснула Марина руками. — А я без аптечки!
— Скажи еще, что в этом я тоже виноват, — жалобно посетовал он.
Она проглотила его очередную язвительную фразу и опустилась у дивана. Фактически Волкогонова встала перед Калачниковым на колени, чего он всегда и добивался.
— У тебя есть дома какие-нибудь лекарства? — поинтересовалась Марина.
— Аспирин… и что-то от желудка.
— Тогда я вызываю «скорую»!
— Нет-нет, мне уже лучше. Посиди рядом со мной, на меня это всегда действует успокаивающе.
Калачников вяло похлопал ладонью по дивану, показывая, куда она должна сесть. Марина послушно выполнила его просьбу. Петр немного продвинулся вперед и положил голову ей на колени, но так, чтобы она не видела его бесстыжие глаза. Довольно долго они молчали.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
