Но особенно забавны были «Лысые и красивые». На них были вязанные вручную юбки, льняные рубашки и сшитые гватемальскими сиротами брюки. Длинные волосы и бородки придавали им хипповый вид. Они резко отличались от Кэдмана и отца Тесс. И от Натана Макартура.
«Это будет забавно», — решила Тесс, хотя внутри у нее все трепетало от волнения.
— Что, черт побери, здесь происходит? — спросил Кэдман, застыв на месте.
— Пожалуйста, садись, Тай. Моя дочь попросила меня организовать эту встречу, и, поскольку я вхожу в совет директоров «Стандарта», я согласился выступить в роли судьи.
— Почему ты не сказал мне, что здесь затеяно?
— Фактически я не владею всей информацией. Садись, сейчас нам все объяснят.
— Ну, ладно. — Кэдман сел и картинно взглянул на усеянные алмазами часы: — У меня назначена встреча, даю вам пятнадцать минут.
— Тогда не будем терять времени. — Отец Тесс послал Тесс ободряющую улыбку.
Тесс была счастлива — отец относился к ней как к коллеге, к профессионалу, и это помогло ей побороть нервное возбуждение. Тесс заговорила спокойным и уверенным голосом:
— Спасибо, что согласились прийти. Я знаю, что это собрание кажется вам странным, но, думаю, мы сможем помочь друг другу.
Кэдман скорчил гримасу. Не обращая на него внимания, Тесс продолжила:
— Каждому из вас принадлежит часть земли в долине реки Паскуали, земли, принадлежавшей ранее Юджину Баттерворту.
Кэдман дернулся, он переводил взгляд с Майка на Тесс, руки сжались в кулаки. Натан Макартур заговорил:
— Юджин Баттерворт был моим предком, я получил землю по наследству.
— Я знаю, — сказала Тесс. — Для того, чтобы вы сохранили ее для птиц.
Майк покраснел и заерзал на стуле.
— Это было восемьдесят лет назад и к тому же не было оформлено официально. Эта земля принадлежит мне.
— Принадлежала, пока ты не продал ее Кэдману, — перебил Майк.
— Что?! — подпрыгнул на стуле один из «Лысых и красивых». — Почему ты ничего не сказал? Ты не мог так просто продать эту землю, ты…
— Пожалуйста, успокойтесь, — сказала Тесс, бросив на Майка укоризненный взгляд. Он обещал не мешать ей, а сам только это и делает. Майк послал ответный — «извини-не-мог-удержаться» — взгляд. — Мистер Макартур, сколько, по-вашему, стоит ваш участок земли?
Она скрестила пальцы под столом, надеясь, что Майк достал достоверную информацию.
Мужчина заерзал, ища взглядом помощи у Кэдмана, потом уткнулся в лежащий на столе блокнот с эмблемой папиной компании. Такие блокноты лежали перед всеми.
— Сложно сказать, сколько стоит земля в таком месте, знаете ли…
Кэдман демонстративно закашлялся, Натан быстро взглянул на него и снова уткнулся в блокнот:
— Не знаю.
— Предположим, статус участка из заповедного превратился в пригодный для коммерческого строительства?
— Но это… — воскликнул очкарик из «Лысого и красивого». Конец фразы потонул в стоне.
Тесс взглянула на Майка — наверняка это он наступил на ногу очкарику, чтобы заставить его замолчать. Майк что-то написал в блокноте и протянул очкарику. На лице последнего появилось изумление.
— Не понимаю, куда вы клоните, юная леди, — вставил Кэдман. — Вы хотите купить землю?
— Кто знает, — улыбнулась Тесс. — Если статус участка поменяется, стоимость земли возрастет, не так ли, мистер Макартур?
— Полагаю, да.
— И сколько тогда она будет стоить?
— Я уже сказал, не знаю.
Тесс взглянула на Майка, теперь его очередь. Майк выдержал небольшую паузу.
— Может быть, восемьсот пятьдесят тысяч долларов?
Эту сумму ему сообщил один из источников. У Макартура отвисла челюсть.
— Откуда вы…
— Заткнись, Нат, — крикнул Кэдман. — Не знаю, во что ты играешь, но ты проиграл, — предупредил он Майка.
Майк нагнулся вперед, Тесс была рада, что их с Кэдманом разделяет стол.
— А что ты сделаешь? Снова уволишь меня?
— Я на тебя в суд подам.
— Господа, прошу вас, — заговорил Уолт Эллиот, — никто никого не обвиняет. Позвольте Тесс продолжать.
Она повернулась к позорному потомку Баттерворта. Зря художник понадеялся на честность потомков и доверил им дело защиты природы.
— Вы хотите продать эту землю, мистер Макартур?
Макартур огляделся по сторонам, словно вор, застуканный на месте преступления.
— Легко говорить красивые слова о кучке птичьих гнезд в болоте. Эта земля — единственное, что у меня есть. Почему я должен платить за нее налоги? Только потому, что мой предок был чокнутым? Это несправедливо.
Тесс посмотрела на Майка, тот кивнул.
— Мистер Баттерворт оставил вам что-нибудь еще?
— Нет, только землю, все документы и картины достались «Лысому и красивому», а мне — болото.
— Значит, вы твердо решили продать землю?
— Да!
Она повернулась к президенту «Лысого и красивого»:
— Вы хотели бы купить эту землю, если бы у вас была такая возможность?
Кэдман фыркнул:
— Откуда у кучки растениедов такие деньги?
Тесс улыбнулась:
— Хороший вопрос. Папа?
Отец взглянул на бумаги, лежащие перед ним на столе. Внимание всех присутствующих обратилось на него. Было так тихо, что можно было слышать часы Кэдмана, столь же нетерпеливые, как и их владелец. Отец заговорил:
— У меня есть дневники Юджина Баттерворта, их несколько. Согласно завещанию Юджина Баттерворта и словам мистера Макартура, они принадлежат «Лысому и красивому».
Раздалось несколько восклицаний. Уолт Эллиот вызвал секретаршу и велел пригласить других гостей.
Дверь открылась, и вошла женщина средних лет в стильном сером костюме, в руках у нее был журнал в кожаном переплете.
Отец Тесс представил ее присутствующим:
— Это мисс Мюра Стайн, ей принадлежит частная галерея в Сиэтле. Она специализируется на искусстве Северо-запада и сразу прилетела в Паскуали, услышав о нашей находке.
— Этот дневник, как я понимаю, один из нескольких найденных дневников художника. Это очень ценная находка, — женщина не могла скрыть волнения. — Если университет не захочет приобрести их, то частные коллекционеры с радостью сделают это.
— Вы можете оценить их стоимость? — спросил Уолт Эллиот.
— Как вы понимаете, сложно назвать точную цифру, тем более что я видела только один дневник. — Она оглядела присутствующих. — Если все остальные такие же, как этот… Думаю, на аукционе они будут стоить минимум миллион долларов.
