Потом она поцеловала его в ответ. И все его добродетельные и благородные рассуждения вылетели в окно вместе с самоконтролем.
Но, во всяком случае, в нем сохранилось чувство приличия, чтобы управлять своим желанием и не напугать ее до смерти. Как бы трудно ему ни было, он остановился. Но потом она тихонько так заскулила от отчаяния.
Или от наслаждения…
Трудно быть уверенным. Но когда он остановился, она попросила его продолжать. И чем дальше он проникал сквозь ее барьеры, тем лучше понимал, что именно это он имел в виду и ждал именно этого.
Почему он тогда не остановился? Она была еще в шоке, когда он сказал себе, что не имеет права воспользоваться шансом ради собственного свирепого желания. Круг замкнулся.
Желчь поднялась к горлу при мысли, что у него есть что-то общее с Джералдом Доддом.
Это не то же самое!
Потому что?.. — спросил беспощадный внутренний голос.
Потому что он хотел от Райэннон не только секса. Потому что секса мало. И всегда будет мало.
Ему нужна ее улыбка, ее талант, ее энтузиазм в работе, ее понимание искусства. Ее чуткость и тепло, с какими она относится к Пери и Мику Дизарту. Иногда даже к своим покупателям. Но совсем не так часто — к нему.
Он хотел освободить ее от напряжения, которое мешало ей открыть ему эту сторону своей личности. Освободить от ужасов прошлого, которые подстерегали ее на каждом шагу.
Он не только хотел заниматься с ней любовью. Он хотел убрать тени, туманившие ее глаза. Защищать от наглецов и от сексуальных охотников, не упускающих шанса, вроде Джералда Додда. Даже, он застонал и опустил голову на руки, от себя. Никаких оправданий, строго напомнил он себе.
Он хотел сделать ее счастливой.
Гэбриела поразило внезапное понимание, что он хотел иметь Райэннон в своей жизни. Но сделанное им от этого не становится менее ужасным. И признание собственного эгоизма не поможет выработать стратегию, как добиться ее.
Полчаса спустя он вывел Райэннон из здания.
— Уже можно убрать леса, — сказала она. — Если мне понадобится что-нибудь сделать вверху, можно воспользоваться стремянкой. Нет смысла дольше занимать лестничную площадку.
— От лесов мы избавимся, — пообещал он.
— Спасибо за помощь, — поспешно проговорила она, когда он открыл дверь. — Моя машина рядом. Со мной все будет в порядке.
— Райэннон, — он схватил ее за руку, — прости. Я воспользовался случаем. Мне следовало быть разумнее… и иметь больше силы воли.
— Нечего прощать. — Голос прозвучал немного раздраженно. — Все было полностью обоюдно. Я не подросток. И ты предоставил мне возможность передумать. Тебя не в чем упрекнуть.
— Но ты пожалела о случившемся, — хрипло произнес он.
— Это не твоя вина. — Она опустила голову, потом сделала видимое усилие и встретилась с ним глазами.
Он впился взглядом в ее лицо. Разглядел решительность и намек на печаль. Будто она отказывалась от чего-то, чего отчаянно хотела. Он почти ощущал, как она возводит между ними невидимые преграды.
— Если ты воспользовался случаем, то я использовала тебя, — продолжала она.
— Использовала меня? — От удивления голос его стал резким.
— Мне было нужно что-то… кто-то… к кому можно прислониться. И ты попал под руку.
— Для меня это не важно! Прислоняйся ко мне, сколько хочешь. Я выдержу.
— А я нет.
— Что ты имеешь в виду? — Он насупился. — У каждого бывает время, когда он нуждается в поддержке.
— У каждого? — Она бросила на него иронический взгляд и выдернула руку. — Если ты дашь мне знать, когда уберут леса, я закончу оставшуюся часть мозаики.
Застыв на месте, он наблюдал, как она села в машину и уехала.
На следующий день, когда они обедали, Джанетт включила телевизор — передавали программу местных новостей. Райэннон с книгой свернулась калачиком в кресле, надеясь забыть события прошлого вечера. Она не обращала внимания на передачу, пока имя Джералда Додда не прозвучало выстрелом в ушах.
Голова невольно дернулась вверх. Руки покрылись гусиной кожей, когда улыбающееся лицо мужчины появилось на экране.
Она спустила ноги и словно приготовилась бежать, когда ведущий сказал: «… отрицает обвинения в сексуальном характере отношений с пациентками. Сегодня мы возьмем интервью у мужчины, который говорит, что стал мишенью женского презрения».
Райэннон медленно снова уселась в кресле. Ярость молоточками стучала в висках. От жара перехватило горло. Она не слышала вводную часть перед интервью. Лишь узнала кабинет.
Там ничего не изменилось. И он не изменился. Он с жалостью говорил о заблуждавшейся женщине. Она рассказывала доктору специфическую историю своего друга, и это в очередной раз привело ее к фальшивым обвинениям. Додд был очарователен, печальный и сострадающий. Он только чуть намекнул, что если поверить «жалким и нелепым» обвинениям, то женщины выстроятся в очередь за денежной компенсацией. Райэннон слушала его и думала, разве люди усомнятся в искренности и в сочувствии, которыми светятся его глаза?
— Ты веришь ему? — спросила она, когда на экране пошла реклама.
— Он убедителен, — ответила Джанетт. — Разве что слишком гладко говорит. Но он, наверное, оправдается. Против него у них только слово. И они подруги. Трудно доказать, что это не сговор.
— Он не заслуживает оправдания, — пробормотала Райэннон. И с яростью повторила: — Не заслуживает!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Секретарь Гэбриела через Пери сообщила, что леса в «Энджелэйр билдинг» убраны. У Райэннон не осталось повода отказываться от продолжения работы.
— Пери, ты не поможешь мне закончить проект в «Энджелэйре»? — под влиянием импульса обратилась она к помощнику. — Конечно, я заплачу тебе.
— Ладно, — согласился он. — Я не специалист в мозаике, но я часто видел, как ты работаешь. Думаю, я сумею быть полезным.
Гэбриел увидел Пери, работающим рядом с Райэннон над рисунком нижней половины мозаики, и окинул ее Проницательным взглядом. Брови насмешливо взлетели вверх.
— Пери будет помогать мне с остальной частью проекта, — она с вызовом посмотрела на него.
— Я вижу. — Все слишком очевидно. Она выбрала не самый отважный путь и использует Пери как щит.
Но это лучше, чем открыться опасным чувствам, которым она не давала волю. Разве не так? К тому же Пери действительно помогал ей. Он приносил плитки и материалы, и больше она в ничьей помощи не нуждалась. Он быстро научился мозаичной технике и работал удивительно споро. Гэбриел приходил посмотреть на них.
— Я закончу сама, — сказала однажды утром Райэннон, сделав грунтовку и смазав известковым раствором плитки. Ей предстояла еще работа с краской, где помощник не нужен. — Спасибо за помощь, Пери.
