Зак пожал плечами:
— По правде сказать, не знаю. Но надеюсь. Я позвоню и выясню, как прошли переговоры.
Ее сердце подпрыгнуло, когда Скай поняла, что Зак поставил ее выше благополучия своей компании.
— Но ты можешь потерять деньги.
Он обнял Скай:
— Это только деньги. Меня куда больше беспокоило то, что ты не вернешься в Ланкастер. Ты решила остаться здесь, ведь так?
Теплота в голосе Зака, исходящая от него сила действовали на нее успокаивающе, она чувствовала себя под защитой.
— Я думаю об этом.
— Я хочу, чтобы ты вернулась в Ланкастер. — Его голос был совсем нетребователен, но в нем чувствовалось нечто большее, чем просьба.
Скай хотела вернуться. Она хотела наслаждаться любовью к Заку, которая все больше расцветала и росла с каждой минутой, проведенной с ним. Но сейчас она вынуждена была считаться с родителями.
— Я останусь на шесть недель. А дальше — по ситуации.
Зак взял ее за подбородок и посмотрел в глаза:
— Есть ли я в этой ситуации?
Скай смело встретила его взгляд:
— На сто процентов.
Он провел пальцем по ее нижней губе.
— Я волнуюсь за тебя, Скай. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни.
Значит ли это, что он любит ее? Или она снова ожидает слишком многого? Она попыталась отбросить тревожные мысли и заговорила о другом:
— Как ты нашел меня?
Зак прикоснулся к ее щеке.
— Благодаря Лорин. Ей нужно было сказать мне только две вещи: что Делейни — это твоя девичья фамилия и что твоего отца зовут Брюс. Вот и все. Когда в твоем доме никто не подошел к телефону, я начал обзванивать больницы, пока не обнаружил ту, в которой лежит твой отец.
Скай чувствовала себя как котенок, которого ласкают, и получала сладостное удовлетворение от нежных прикосновений. Она поцеловала кончики пальцев Зака.
— Спасибо, что приехал. Кстати, как Чад? Что он сказал по поводу твоего отъезда?
— Я объяснил ему, что случилось с твоим отцом, и он, кажется, понял. Он просил, чтобы я привез тебя домой.
— Я не могу.
— Я знаю. Но может быть, сегодня вечером я позвоню домой, и ты поговоришь с ним. Он у Джо.
— Я с удовольствием поговорю с Чадом. — Она скучала по мальчику. Скай вздохнула: — Зак, я не знаю, будет ли у нас еще время побыть наедине до твоего отъезда.
— Может быть, я должен был оставить за собой комнату в отеле, чтобы мы могли уединиться, — прошептал он, и желание в его глазах заставило ее сердце затрепетать.
— Когда папа приедет домой, у нас будет еще меньше возможности… — начала она, и ее голос дрогнул.
— Я знаю. — Он коснулся ее губами, запрокинув ей голову. Его язык легонько прошелся по ее верхней губе.
Скай ласково провела пальцами по его лицу, отвечая на нежный поцелуй, хотя больше всего ей хотелось ощутить его обнаженное тело и почувствовать экстаз в его объятиях.
Зак оторвался от нее, проявляя больше самоконтроля, чем она:
— Нам лучше пойти в бакалею. Если так будет продолжаться, мы не остановимся до поздней ночи.
Скай и Зак шли по дорожке в сторону бакалейного магазина. Неожиданно Скай свернула к галантерее:
— Мне нужны ленточки.
Зак потрепал кончики ее волос:
— Мне нравится, когда они распущены.
Скай убрала волосы с лица:
— Мне тоже. Иногда. Я взяла с собой только несколько расцветок. Мне нужно, чтобы хватило на шесть недель.
Не теряя времени на разглядывание витрин, Скай быстро направилась к продавцу и попросила показать пучок лент бирюзового и канареечно-желтого оттенков.
Зак взял с витрины несколько черепаховых заколок:
— Не хочешь примерить?
Скай скептически взглянула на них и обернулась к Заку:
— Мои ленты раздражают тебя, да?
Смущенный, он положил заколки на место.
— В общем-то не слишком. Может быть, если я пойму, зачем ты их носишь, то… — Он осекся на полуслове, предоставляя ей самой домыслить фразу.
Мало-помалу Скай открывала свое сердце Заку, давая понять, какая она на самом деле. Это было не так трудно, как представлялось вначале.
— С детства мне всегда нравились яркие краски. Когда мама, бывало, покупала постельное белье, я выбирала красное, оранжевое, розовое. Я всегда была спокойным ребенком и думаю, яркие цвета были тогда способом выражения внутреннего состояния.
Зак казался озадаченным.
— Но сейчас ты взрослая и можешь выразить свои чувства в словах.
— Я пытаюсь, — она указала на яркую ткань, — но маленькая девочка внутри меня все еще любит яркие ленты так же, как колесо обозрения и сахарную вату. Я пытаюсь быть сама собой, Зак, и напоминаю себе, что заслуживаю счастья.
— И ленты помогают в этом?
— Помогают.
Он наклонил голову и погладил ее по щеке:
— Они значат еще что-то, ведь так?
Проницательность Зака порой ставила ее в тупик.
— Когда я была замужем за Томом, то перестала носить ленты. Я делала все, что он хотел, и мои мечты и надежды исчезли. Я никогда не повторю этого снова.
Зак небрежно облокотился о прилавок, но Скай чувствовала, что он не настолько спокоен, каким хочет казаться.
— Чего хотел твой муж?
— Тому был необходим финансовый успех, он хотел занять видный пост в своей компании.
— А чего хотела ты? — По напряженному виду Зака Скай поняла, что от ее ответа зависит их будущее.
— Я хотела иметь близкого человека, любовь и семью.
Зак подошел к ней, обнял за плечи и поцеловал в висок.
— Ты мне расскажешь как-нибудь, почему вы расстались?
— Обязательно, — кивнула она.
Зак знал, что Скай — открытый человек, но все же она хорошо прятала свою уязвимость и только теперь начинала понемногу раскрываться. Это доставляло ему несказанное удовольствие. Такое же, как обнимать ее.
Зак не обманывал себя: он хотел намного большего, чем обнимать ее. И хотел, чтобы Скай вернулась в Ланкастер. Но она взрослая женщина и сама принимает решения. Он только мог надеяться, что эти решения связаны с ним.
Пока Скай выбирала ленты, Зак вспоминал свое детство. Будучи средним сыном в семье, где старший и младший братья получали большую часть внимания, он размышлял, как ему получить то, что он хочет. Он работал и добивался своего — всегда. Так он формировал свою индивидуальность. Тяжелый труд и дисциплина всегда приводили его к успеху. Но это не оставляло ему времени на игры, катание на колесе обозрения, сладкую вату.
