— Что? Ты беспокоишься о своей карьере? Я уверен, что ты могла бы продолжать писать для журнала, но мне бы хотелось, чтобы ты больше проводила времени дома, с детьми.
— Марк, — Одри пожала плечами, — какие дети?
— Наши дети. Те, которые когда-нибудь у нас появятся. Ты могла бы работать дома. Мы…
— Ты упомянул о свадьбе?
— Да.
— Но ты не спросил меня…
— Женщина, ты будешь моей женой?..
— Нет, я бы хотела, чтобы ты сделал мне предложение по всей форме, — улыбнулась Одри.
Марк прищурился и страдальчески вздохнул:
— Мисс Тисон, окажете ли вы мне честь стать моей женой?
— Нет.
— Нет? Но почему? Ты сказала, что любишь меня.
Одри отвернулась. Как же ей заставить его сказать эти слова?
— Но ты этого так и не сказал, — прошептала она.
Марк улыбнулся.
— Я люблю тебя, Одри. Я люблю твои прекрасные глаза, твою улыбку, твою прекрасную душу. А теперь ты выйдешь за меня замуж, или мне придется силой увезти тебя на ранчо, где ты будешь жить во грехе?
О, как же ей нравилось слышать эти четыре прекрасных слова! Теперь внутри себя она больше не будет чувствовать пустоту. Но Одри так и не ответила Марку, решив, что им необходимо обсудить еще одну вещь.
Пока она думала, как сказать ему об этом, лицо Марка медленно мрачнело.
— Если ты действительно не хочешь выходить за меня… — прошептал он.
О, она слишком долго колеблется.
— Нет! Это не так. Просто… — говорить ли ему, если она сама до конца не уверена? — Наш первенец может появиться на свет уже через восемь месяцев.
Марк напрягся, глаза его расширились, он молчал.
— Марк? Ты понимаешь, о чем я говорю? Неужели ты расстроился?
Лицо его озарилось улыбкой:
— Расстроился? Дорогая, как я могу расстроиться? — Он крепко сжал ее в своих объятиях. — Я буду самым лучшим отцом на свете, клянусь тебе!
— Я и не сомневаюсь в этом. И конечно, если ты уверен, я стану твоей женой.
— Ты будешь моей женой, даже если мне придется на аркане притащить тебя в церковь.
Одри засмеялась:
— Думаю, с нас хватит пока карточных выигрышей. Ты действительно отдал бы мне ранчо, если бы я выиграла?
— Дорогая, ни одна ставка не будет для тебя высокой, — улыбнулся Марк и наклонился, чтобы поцеловать ее.
— Пока эта ставка — любовь, Марк, — прошептала она.
Эпилог
Ковбойское Рождество. День четвертого июля приобрел совершенно другой смысл.
В этом году, вместо того чтобы путешествовать из города в город, участвуя в двух, а то и в трех родео из-за призовых денег, Марк поджаривал бургеры на гриле на заднем дворе своего дома и наблюдал за тем, как играет в яслях его четырехмесячная дочка. У Эллис Хелен Мэлоун были папины синие глаза и мамины каштановые волосы.
Марк посмотрел на двор, который изменился, как и он сам. Сорняки были выполоты, запущенный бассейн вычищен и наполнен свежей водой. И теперь здесь проходил праздник в честь приемных детей из Общества Больших братьев и сестер. Десятки мальчиков и девочек бегали повсюду, играли в бейсбол, стреляли из водяных пистолетов, катались на пони и плескались в бассейне.
— С малышкой все в порядке? — спросила его жена, открывая плечом дверь, так как руки у нее были заняты большой чашкой с чипсами.
Его жена. Марк до сих пор не мог поверить, что нашел свою любовь, хотя в прошлом месяце они отпраздновали первую годовщину своей свадьбы.
— С моим маленьким ангелом? — Марк улыбнулся и достал дочку из ясель. Он поднес палец к ее носу и легонько нажал. Она улыбнулась.
— Ангел? Скорее уж, маленький дьяволенок! — Одри улыбнулась и оглядела двор. — Никогда бы не подумала, что я выйду замуж за Одинокого ковбоя. — Она радостно взглянула на мужа. Положив руку ему на плечо и встав на цыпочки, поцеловала его. — Спасибо вам, мистер Мэлоун.
Одно лишь ее прикосновение возбуждало его, но не мог же он продемонстрировать свои чувства на глазах у детей. Что ж, придется подождать до вечера.
— Тебе незачем благодарить меня. Мне нравится, что у нас в доме много детей. Это была хорошая идея, Одри.
— Я не об этом. Спасибо тебе за то, что поверил мне всем сердцем, после того что я сделала.
Марк посадил Элис к себе на плечо.
— Так ты об этом? Жизнь до тебя была для меня отвратительной и никчемной. Но с твоим появлением все изменилось. Жизнь снова приобрела для меня смысл, — он улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее прекрасные губы и улыбающиеся зеленые глаза.
О черт! Да кто на них сейчас смотрит! Марк осторожно положил дочку в ясли и заключил Одри в объятия, а потом поцеловал ее, вкладывая в этот поцелуй всю свою страсть и обещание чудесной ночи.
