Он стал спиной к окну и прицелился. Калле понял, что преступник не шутит и тактика оттяжек больше не сработает. Он кивнул Андерсу.
Андерс отошёл к стене, где обои свисали клочьями, вынул руку из кармана и сунул её за обои. Когда он вытащил руку, в ней была бумага.
– Вот она, – сказал он.
– Прекрасно! – произнёс братец Клас. – Стойте там, где стоите, а ты протянешь руку и отдашь мне бумагу.
– Поп-а-дод-а-йой-тот-е нон-а поп-о-лол, кок-о-гог-дод-а я чоч-и-хох-нон-у, – тихо сказал Калле.
Андерс и Ева-Лотта потрогали себя за мочку уха в знак того, что поняли.
Братец Клас слышал, что один из ребят несёт какую-то ужасную тарабарщину, но ему было всё равно. Теперь осталось уже немного: как только он получит бумагу, всё будет кончено!
Убийца протянул руку и взял листок. Пистолет он держал всё время наготове. Пальцы дрожали, когда он пытался одной рукой развернуть скомканный вексель.
Вексель? Разве это вексель? «Копайте здесь!» – такие надписи на векселях обычно не делают. Мгновение он стоял, ничего не понимая, и в этот момент Калле громко чихнул.
Друзья разом бросились на пол. Калле и Андерс нырнули вперёд и схватили братца Класа за ноги. Он закричал и беспомощно рухнул на пол. Падая, преступник уронил пистолет, и Калле успел схватить его, опередив братца Класа на какую-то ничтожную долю секунды. Да-да, знаменитый сыщик Блюмквист обезоружил убийцу! Он ведь часто это делал, и всегда удивительно легко и изящно. Потом обращал оружие против преступника и говорил: «Поосторожнее на поворотах, приятель!»
Наверное, он и сейчас так сделал? Ничуть не бывало. В панике Калле схватил эту ужасную чёрную штуку и выбросил её в окно, так что стекло разлетелось вдребезги. Вот что он сделал! А для знаменитого сыщика это не очень-то обдуманный поступок. Как раз сейчас было бы совсем неплохо иметь пистолет. Но, по правде говоря, знаменитый сыщик Блюмквист до смерти боялся всего, что стреляло, кроме разве что собственной рогатки. И вообще-то он поступил правильно. Пистолет в руках дрожащего мальчишки вряд ли был бы серьёзным оружием против озверевшего бандита. Они бы очень скоро опять поменялись ролями. И поэтому самым правильным было выбросить пистолет, чтобы никто из них не мог его достать.
Взбешённый братец Клас вскочил и в замешательстве кинулся к окну, чтобы посмотреть, куда упал его пистолет. Это был роковой промах с его стороны, и трое рыцарей Белой розы не преминули им воспользоваться. Они кинулись опрометью к двери, единственной двери во всём доме, которая по-настоящему запиралась, – это они знали по собственному горькому опыту!
Братец Клас метнулся за ними, но друзья уже успели захлопнуть дверь и прижать её ногами, чтобы Калле мог повернуть ключ. Из комнаты доносился рёв, дверь сотрясалась от ударов. Заперев преступника в комнате, Калле вынул ключ – на случай, если братец Клас тоже знает, как открывать двери, запертые снаружи.
Друзья стремглав бросились вниз по красивой лестнице восемнадцатого века, всё ещё задыхаясь от страха и дрожа всем телом. Все трое одновременно протиснулись через входную дверь и помчались дальше без оглядки. Вдруг Калле спохватился и, чуть не плача, сказал:
– Надо вернуться за пистолетом.
Орудие убийства нужно было сохранить. Это он понимал. Но в тот момент, когда они заворачивали за угол, что-то грохнулось на землю перед самым их носом. Это выпрыгнул из раскрытого окна братец Клас, прыгнул с высоты пяти метров, – но разве будешь считаться с такими пустяками, когда речь идёт о жизни и смерти! Преступник приземлился удачно и поспешно схватил пистолет. На этот раз он церемониться не будет!
Правда, пока он поднимал пистолет, ребята успели отпрянуть за угол. Ну ничего! Теперь им несдобровать! Сейчас он…
И вдруг братец Клас услышал голос, в котором смешались слёзы и торжество. Кричала девочка:
– Полиция! Вон они! Ой, скорее! Дядя Бьёрк, скорее!
Убийца оглянулся. Да, вон они, проклятые, целая свора…
Теперь уже поздно расправляться с детьми. Но, может быть, ещё не поздно удрать? Убийца всхлипнул от страха. Бежать! К машине! Броситься в машину и мчаться сломя голову далеко-далеко, в другую страну!
Преступник кинулся туда, где оставил автомобиль. Он бежал изо всех сил, ведь за ним гналась полиция, в точности как в его ужасных снах.
Нет, они не догонят. Они ещё далеко. Ему бы только успеть добежать, а там ищи-свищи! Вот она, его маленькая славная машина, его спасение! Торжествуя, убийца одолел последние метры. Он же говорил, что вывернется!
Преступник вставил ключ и дал газ. Прощайте все, кто хотел ему помешать, прощайте навсегда!
Но что это?.. Машина, его славная маленькая машина, еле сдвинулась с места и ковыляет, как инвалид! Он выругался сквозь зубы и от ярости заплакал. Потом высунулся из окна и увидел: все четыре шины проколоты.
А преследователи всё приближались. Неумолимо, но верно. Они, очевидно, догадывались, что он вооружён, и поэтому передвигались зигзагами, прячась за кустами и камнями. И подбирались всё ближе, ближе…
Преступник выскочил из машины. Он мог выпустить в них всю обойму, но не сделал этого. Убийца понимал, что его всё равно схватят.
Немного поодаль, за густыми кустарниками, укрылся пруд, полный илистой воды, несмотря на летнюю сушь. Братец Клас знал этот пруд: он ведь часто бывал в здешних местах. Он бросился туда и утопил в вязкой тине свой пистолет. Орудие убийства не должно попасть в руки полиции, не должно стать уликой против него.
Затем кружным путём преступник кинулся обратно к дороге. Там он остановился и стал ждать. Он готов. Теперь они могут брать его.
16
Комиссар полиции наклонился вперёд, пристально разглядывая бледного молодого человека, ради которого ему так спешно пришлось вернуться.
– А не лучше ли сознаться? – сказал он мягко. – Мы же знаем, что это вы убили Грена. Знаем, что это вы послали тот шоколад Еве-Лотте Лисандер. Было бы хорошо, если бы вы мне сами всё рассказали и покончили бы с этими бесконечными допросами.
Но молодой человек очень высокомерно продолжал утверждать, что не имеет ни малейшего отношения к убийству Грена, с которым он даже не был знаком, а уж тем более к шоколаду, посланному какой-то Еве-Лотте Лисандер.
Тогда почему же он, если совесть у него чиста, бросился бежать, когда в Прериях появилась полиция, в который раз спрашивал у него комиссар.
Молодой человек был очень раздражён тем, что ему снова и снова приходится всё объяснять. Он побежал, потому что дети так кричали и орали, словно он их чем-то обидел. Они, очевидно, его неправильно поняли, когда он с ними играл. Конечно, бежать было глупо, но комиссар ведь знает, чем грозит человеку обвинение в том, что он нехорошо обошёлся с детьми. И, кроме того, он же сам остановился, дожидаясь полицию. Возможно, он затеял глупую игру – этого он не отрицает. Девочка рассказала ему о бумаге, о какой-то карте, которую они разыскивали, и он смеха ради немного попугал их. Притворился, будто он их противник, который тоже хочет завладеть картой и разыскать зарытые клады, да ведь комиссар сам видел карту и мог убедиться, что он не лжёт. Дети сказали правду, он целился в них из пистолета, но ведь пистолет-то был не заряжен, дорогой комиссар!
