Чем больше Флауэр узнавала о знаменитых памятниках, тем сильнее становился ее интерес к ним.
Несколько раз Гифт останавливался и едва не терял группу, уходившую вперед. Стоял, смотрел на камни с отметинами и пытался понять. На некоторых гладко отесанных камнях красовались надписи, которые не мог расшифровать никто из соларианцев. Гипотезы противоречили друг другу.
Среди туристов были люди, интересовавшиеся древностью не меньше Гифта, но знавшие о ней куда больше. Гифт и Флауэр познакомились с парой, очень похожей на них самих. Эти молодые люди сказали, что у них медовый месяц.
Тут молодожены покосились на Гифта, ожидая, подтверждения, что он и Флауэр находятся в том же положении. Почему бы и нет?
— Мы тоже.
Потянуло слабым, сухим, искусственно охлажденным ветерком.
— Наверно, одни только боги Юхао знают, сколько тысяч лет этим пирамидам.
Гид-соларианец объяснил, что поверхности огромных каменных блоков использовались для неких давно забытых символических или религиозных целей и что некоторые соларианские исследователи относительно недавно — всего несколько сотен лет назад — пытались прочитать эти надписи, подвергнув их радиации. Однако каждый трактовал полученные результаты по-своему. Даже возраст пирамид, и тот оставался спорным.
По прибытии Нифти купил себе новую одежду, на этот раз на собственные деньги. Раз уж его подружка оказалась щедрой, он мог позволить себе потратиться.
Когда Нифти и Флауэр остались наедине, разговор вновь зашел о пирамидах, и девушка сказала:
— Держу пари, я знаю, что их построило.
— Что? Знаешь ли, это не кристаллы или какие-нибудь другие природные вещества. Кто-то сложил их нарочно…
Она спокойно и решительно покачала головой.
— Ладно, выкладывай, что у тебя на уме.
— Машины. Я не имею в виду роботов, которые работают на людей.
Чепуха, решил Гифт и ответил:
— Некоторые из машин, которые стремятся убить нас, намного старше этих построек. Все это время они готовились к своей цели. Практиковались. И ждали, когда им представится такая возможность.
Флауэр мягко, но убежденно заявила, что она сомневается, будто эти машины действительно хотели кого-то убивать.
— Мы приписываем им наше собственное стремление к насилию.
— Да с чего ты взяла? Ты когда-нибудь видела берсеркера?
— Ты же знаешь, что нет. — Она покачала головой и стала убеждать Нифти, что офицеры Космических Сил промывали ему мозги, а он этого и не понял.
Он не стал спорить. Но в аргументах Флауэр было то, что заставило космонавта Гифта вспомнить сны, преследовавшие его в последнее время.
Снова «сон-смерть». Ему не убежать от этого проклятия. В настоящем сне он и в самом деле был близок к роковой мысли… Задыхаясь от удушья, Нифти раз за разом приходил в себя после кошмара, приснившегося ему в пустоте космоса.
И в гостинице, и на борту туристского лайнера они слушали и смотрели «Новости». Сводки, приходившие главным образом с противоположного берега Залива, напоминали скорбный список потерь — потерь ошеломляющего количества жизней, планет, кораблей и территорий. В последние дни широко распространенные слухи о готовящейся массированной атаке берсеркеров подтвердились официальным предупреждением: возможно, целью нападения станет либо Юхао, либо сама Земля, а то и все «домашние миры» одновременно.
Согласно другим слухам, о которых «Новости» не упоминали, доброжилы, ныне чрезвычайно хорошо организованные, тайно готовили не то революцию, не то акцию широкого саботажа, которая должна была начаться одновременно со вторжением.
Тем временем другие фактические сторонники берсеркеров (пытавшиеся отмежеваться от доброжилов, но иногда все же подвергавшиеся аресту) открыто призывали к эвакуации «домашних миров». Но поскольку погрузить на космические корабли все население планеты было невозможно, большинство людей считало эту идею сумасбродной.
Тем более что эвакуация без малейшей попытки оказать вооруженное сопротивление неминуемо превратилась бы в настоящую бойню.
Во время экскурсии Гифт и Флауэр слышали еще одну передававшуюся шепотом сплетню о том, что берсеркеры последнего поколения, ввезенные неизвестно кем неизвестно откуда, были внедрены в соларианское общество и поддерживают с ним тесные контакты. Причем не только с доброжилами в традиционном смысле этого слова, но с влиятельными людьми, которые считают, что эти машины могут стать послами мира.
Говорили также, что эти просочившиеся берсеркеры замаскированы под обычных обслуживающих роботов, широко распространенных во всех мирах потомков землян, и большей частью прекрасно выполняют функции этих роботов.
Доказать, что эти слухи не имеют под собой никакой почвы, было невозможно.
— Никогда не слышал большей чуши! — фыркнул Нифти.
Казалось, Флауэр с ним согласилась:
— Может, оно и так.
Но потом она начала рассуждать вслух о том, нет ли какого-нибудь надежного средства, с помощью которого можно отличить настоящего обслуживающего робота от берсеркера.
На это Гифт ответил, что тот, кто попробовал бы проверить настоящего берсеркера, подверг бы себя смертельной опасности.
— Если бы такое средство и было — допустим, мы научились улавливать программы берсеркеров, — стоило бы тебе подойти к машине, а ей понять, что игра проиграна, она тут же снесла бы тебе голову. В случае поимки она постаралась бы унести с собой как можно больше зложити… В чем дело?
Дело было в том, что Флауэр выглядела не слишком довольной. Она заявила, что уже слышала такие истории, и рассказала Нифти, будто одна такая машина, замаскированная под передающую станцию, за несколько секунд до собственного разрушения передала следующее сообщение: «Мы два вида жизни, органическая и неорганическая. Почему мы не можем сосуществовать?» А затем добавила: «В конце концов мы вычислили истину. Мы, кого вы называете берсеркерами и машинами смерти, такие же живые существа, как и вы».
Гифт был слишком возмущен, чтобы отвечать.
Но Флауэр стояла на своем, хотя и не могла объяснить, откуда она знает, что это правда.
Впрочем, она высказала одно соображение, с которым Гифт спорить не мог: оборотной стороной борьбы живых существ с берсеркерами было то, что некоторые люди относились к последним со слепой ненавистью и никакие аргументы на них не действовали. Самым убедительным примером было существование тамплиеров и тех, кто охотно примкнул бы к ним.
— Есть такие люди, — сказала Флауэр так, словно говорила о прокаженных.
— Когда-то я сам знал такого человека, — внезапно заговорил Гифт. — Его звали Траскелук. Он говорил мне, что его отец был тамплиером.
— Кто он?
