— Лукас…
Он поднял руку.
— Спасибо, что предупредил, Джек. Но, как яуже сказал, у меня своя голова на плечах.
— В таком случае удержусь от дальнейших комментариев. — Джек зажег сигару и затянулся. — Дам только еще один совет.
— Какой именно?
— Если собираешься и дальше охмурять Черную вдову, держи лопату под рукой, на тот случай если тебе придется самому себе копать могилу.
Дворецкий откашлялся.
— Боюсь, вы ошиблись домом, мадам. Леди Джервис живет вон в том доме.
— Нам не нужна леди Джервис, — ответила Кьяра. Вместе с Ариэль они стояли на ступенях, ведущих в элегантного вида особняк на северной стороне Гросвенор-сквер. Протянув свою визитку дворецкому, она добавила: — Мы хотим встретиться с сэром Генри. Он дома?
Дворецкий растерялся.
— Э… Хм… Сейчас узнаю.
— Может, мы подождем в доме, а не перед входом? — вежливо осведомилась Кьяра, видя, что он собирается захлопнуть дверь у них перед носом.
Заволновавшись, дворецкий освободил им проход и, поклонившись, пропустил их внутрь.
— Как правило, баронет не принимает визитеров.
— Мы так и поняли, — пробормотала Ариэль.
— Прошу меня извинить. — Дворецкий заковылял к лестнице.
Пока они ждали, Кьяра огляделась вокруг. Ей было любопытно познакомиться с домом, где вырос Хэдли. Обойдя огромную шкуру медведя, распластавшуюся на полу, она сделала медленный круг по холлу. Место поражало красотой и эксцентричностью. Мраморный бюст Юлия Цезаря украшал восточный тюрбан, а бюст Калигулы — кружевная испанская мантилья. Картины на стенах были разных стилей и разного времени. Кьяра предположила, что их подбирали без определенной цели, просто чтобы радовали глаз.
— О, взгляни. — Ариэль указала глазами на соседнюю гостиную. — Разве не прелесть? — Там стоял высокий китайский сундук для чая, покрытый красным лаком. На нем возвышался замысловатой работы бронзовый дракон с нефритовым кольцом в носу. — Кажется, у сэра Генри замысловатый вкус.
— Или у его племянника чувство юмора как у школьника, — подхватила Кьяра.
— Гм-гм-гм, — громко закашлял дворецкий, прочищая горло. — Дамы, не будете ли вы любезны проследовать за мной?
Ковровая дорожка глушила их шаги, когда они поднимались по лестнице. На верхнем этаже деревянный пол не был покрыт коврами.
— Сюда, пожалуйста. — Дворецкий повел их по коридору, в конце которого перед ними оказалась двойная дверь из полированного дуба. — Сэр Фелпс ждет вас. — Он постучал в дверь и отступил в сторону.
— Входите, входите. — Голос был слабый, как шуршание старого пергамента.
Кьяра обменялась взглядом с Ариэль, а потом нажала на ручку двери и вошла в комнату.
— Какая честь для меня, леди Шеффилд!
Поначалу она даже не могла понять, откуда звучит голос. Баронет сидел в кресле-каталке спиной к окну. Потоки яркого солнца, врываясь в комнату, мешали разглядеть его.
— Прошу простить за то, что не могу встать и поприветствовать вас, — добавил он.
— Я не большая любительница церемоний, сэр, — быстро откликнулась она. — И в нашей договоренности не предусмотрено нарушать ваше уединение.
Он негромко рассмеялся:
— Разве можно возражать против визита таких очаровательных дам? Надо померить пульс, потому что мне кажется, я сейчас умру от радости и вознесусь прямо в рай.
— Мы не ангелы, сэр, а всего лишь ученые, — сказала Ариэль. — Но полагаю, вы не захотите из-за этого отправить нас в геенну огненную.
Генри расхохотался:
— Это еще интереснее.
— Позвольте мне представить мою подругу и коллегу леди Ариэль Грейсчерч, — продолжила Кьяра.
— Автора «Разновидностей пенджабского мака»? — спросил Генри.
Ариэль засмущалась как школьница.
— Ах, сэр, по сравнению с вашими работами моя и доброго слова не стоит.
— Неправда, неправда. Я был под большим впечатлением от произведенного вами сравнительного анализа видов тропических растений Индии. — Он вдруг замолчал с виноватым выражением лица. — О Господи, я совсем забыл о приличиях. Пожалуйста, присаживайтесь. Я позвоню, чтобы подали чай, а уж потом перейдем к научным разговорам.
Баронет сразу же понравился Кьяре. И Ариэль, судя по всему, тоже. Из двух сестер Грейсчерч самая тихая и, конечно, немногословная, она обычно позволяла другим вести беседу, но как только речь заходила о науке, Ариэль вела себя совсем по-другому. Странным образом менялась и ее внешность: щеки начинали розоветь, как лепестки роз.
Именно это происходило с ней сейчас.
— А вот, должно быть, и наш чай, — сказал Генри, когда раздался стук в дверь. — Входите, Дженкинс. У меня готовят прекрасные пирожные из грецкого ореха. Надеюсь, пирожные тоже подадут.
Уткнувшись носом в только что купленный научный журнал, в котором оказалась интересная статья, в комнату вошел Лукас.
— Никаких пирожных, извини. Но взамен, если хочешь, могу заказать пару грязных потаскух из борделя мадам Д. — И, перевернув страницу, продолжил не глядя: — Не смейся, Генри. Я хотел спросить…
— Уймись, мой мальчик, — остановил его дядя. — Наши гостьи и так уже засомневались в моей воспитанности. Мне не хочется, чтобы они подумали, будто тут живет семейка дикарей.
Гостьи?
Лукас остановился как вкопанный, удивившись тому, какую дрожь вызвал в нем вид Кьяры.
— О, простите. — Скрывая свою реакцию, он задвигал бровями и быстро добавил: — Зная, что тут у вас menage a trois[9], я не позволил бы себе так бесцеремонно ввалиться.
Генри усмехнулся:
— Мы занимаемся более возбуждающими вещами: беседуем о маке.
— О маке? — переспросил Лукас. — Тогда я пошел. Вам и без меня хорошо. — Он вежливо поклонился Кьяре и Ариэль, предусмотрительно скатав журнал в тугую трубку, чтобы нельзя было прочесть название. — Я заскочил, чтобы узнать, может, тебе что-нибудь нужно в аптеке.
— Не разыгрывай из себя мальчика на побегушках, Лукас, — сказал дядя.
— Все равно пойду мимо по дороге домой. — Он сжал плечо Генри, а потом поправил на нем плед.
— И сиделку тоже не надо из себя разыгрывать, — сухо сказал дядя.
— Ну конечно, ты предпочел бы, чтобы за тобой поухаживали женщины, — усмехнулся Лукас. — Не могу сказать, что осуждаю тебя за это.
— Выпьете с нами чаю, лорд Хэдли? — спросила Ариэль. — Мы обещаем, что не будем навевать на вас скуку разговорами о структуре листьев и перекрестном опылении.
