* * *
С тех пор, как тайная община монахов была обнаружена и адепт «психо» барон фон Вицлебен проделал с нею свой зловещий фокус, прошло приблизительно пять лет. Рейнхард не мог сказать точнее. Его «омега» остановилась в момент перехода, как и все другие часы. Оценивая сроки, он полагался на некий биологический ритм, который мог значительно измениться.
Поскольку в Сумеречной Зоне полностью отсутствовала флора и фауна, очень скоро и очень естественно община перешла к каннибализму в форме сыроедения. Потом кто-то все же сумел добыть огонь с помощью кусочка кремня и обрывков одежды. Самые «способные» из монахов быстро научились извлекать из человеческих тел не только мясо, но и жидкость, жир для свечей, а также чистый протеин из мужских гениталий. Все находило себе применение – даже зубы, кожа, волосы и ногти.
Несмотря на ежедневный кошмар поедания себе подобных, настоятель «Жидкой Стены» продолжал существовать, поддерживая традиции и занимаясь темным искусством зомбирования... Численность общины оставалась стабильной. Поскольку новые жертвы психотов обычно прибывали одетыми, то недостатка в одежде и обуви также практически не ощущалось. Гораздо хуже дело обстояло с различными механическими и электрическими игрушками. О большинстве из них, за исключением самых простых, пришлось забыть.
Изначально среди изгнанных были одни мужчины, в том числе, подростки, что привело к большому количеству актов насилия и широкому распространению содомитского греха. Позже в селении стали появляться женщины. Из-за них чуть было не разгорелась война, жестоко подавленная Дресслером в самом зародыше.
С тех пор женщины стали общими, а съедали их в первую очередь. Те, которые прибывали беременными, пользовались некоторыми привилегиями, но только до родов. Рейнхард лично выяснял предрасположенность младенца к «психо». Даже если дело не кончалось ритуальным жертвоприношением, тот все равно был обречен. Человеческая мораль претерпела сильнейшие метаморфозы, однако кое-что осталось неизменным.
После многих месяцев тишины, нарушаемой лишь голосами ослабевших и теряющих надежду людей, Дресслер изготовил самый первый барабан вуду в Сумеречной Зоне. На остов из костей он натянул плохо выделанную человеческую кожу, еще пахнувшую кровью, и спустя несколько недель барабан впервые зазвучал, собирая посвященных на бамбуше. Его звук был глухим, сырым, дребезжащим, но это был звук самого мрачного барабана в истории, и те души, для которых он предназначался, улавливали вибрацию другой природы...
* * *
...Среди камней тускло чадили свечи, пожирая бедный кислородом воздух и освещая лица жрущих, спящих, впавших в прострацию людей. Вскоре Дресслеру предстояло собрать свое стадо на проповедь. Рейнхард не давал этому человеческому желе расползтись окончательно. Его жуткая слава сильнейшего боко удерживала в повиновении даже самых отчаявшихся, не говоря уже о зомби... Он знал, о чем будет говорить сегодня. Мысли и чувства были приятно однообразными. Если бы его проклятия достигали цели, все психоты должны были бы поджариваться живьем в самой глубокой из пропастей ада.
5
Ее внимание было приковано к лезвию, розовому от крови, поэтому она не видела, откуда раздались первые выстрелы, похожие на сухие щелчки. Несколько человек упали, как кегли. Плотная стена барабанного боя распалась на отдельные партии; кое-кто из барабанщиков был мертв. Еще немного – и барабаны захлебнулись, но тишину вытеснили истерические вопли и тяжелое дыхание испуганной толпы.
Голые люди заметались в тесной каменной ловушке. Свечи были опрокинуты и погашены, воцарилась предрассветная полумгла. Марта бросилась к ближайшей стене высотой с человеческий рост и прижалась к ней спиной, чтобы не оказаться растоптанной.
Стреляли с деревьев и из окон башни, возвышавшейся над развалинами. Хаммерштайн не видела лазерных «зайчиков», иначе вела бы себя менее опрометчиво. Ей показалось, что пули, выпущенные из снайперских винтовок, методично выкашивают всех. Несмотря на это, хунган не отказался от намерения разобраться с нею. Она вдруг снова увидела его очень близко от себя – он выбирался из толпы, и с бритвы в его руке капала свежая кровь...
Марте вдруг стало очень холодно. Внутренности сковал лед, а воздух осеннего утра застыл в легких. В этот момент она услышала нарастающий шум вертолетных турбин, но для нее оставался открытым только один путь. Она повернулась и на негнущихся ногах побежала в темное чрево замка.
* * *
Кое-кто из вудуистов успел добраться до стоянки, и кое у кого в автомобиле было припрятано оружие. Завязалась перестрелка, почти безнадежная для обороняющихся. Вертолет висел над ними, как механический ангел смерти. Слепящий луч прожектора падал вниз, и двенадцатимиллиметровый «мэшин ган» превращал стрелков и машины в решето.
Два человека предприняли попытку спастись, но их «опель» проехал не более пятидесяти метров. Дальше лесная дорога уже была заминирована. Прогремел взрыв, и охваченный пламенем кузов надежно загородил выезд.
Взорвался и черный «рено» на стоянке, разбросав клочья рваного металла и кровавые мешки с костями. На несколько мгновений арена была освещена огненным шаром. Здесь лежало два десятка трупов, среди них один маленький и бледный, до половины утопленный в яме, полной крови, конфет и амулетов. На поляне бродили фигуры в масках и с фонарями – люди из особой бригады пештского отделения имперской тайной полиции искали исчезнувшего агента. Его не было ни среди мертвых, ни среди живых.
* * *
В это время Марта Хаммерштайн пряталась под каменной лестницей, уводившей куда-то вниз, и пыталась различить шаги крадущегося в темноте хунгана. Она переживала унизительное и одновременно завораживающе страшное приключение. Мужество понемногу возвращалось к ней, хотя нелегко быть мужественной, когда ты голая, а где-то рядом находится маньяк с опасной бритвой... Подавленая энергия «психо» пробуждалась, поднимаясь из витального центра. Марта ждала момента, когда сможет использовать ее для обнаружения живого объекта.
Сверху доносился приглушенный шум перестрелки, гул вертолетного двигателя и еле слышные хлопки газовых гранат. На этом фоне босые ступни хунгана не производили даже намека на звук. Вероятно, он знал развалины замка и все укромные места как свои пять пальцев, в то время как жертва бродила здесь наугад. Вот и по этой лестнице она почти скатилась минуту назад, порезав ногу. Теперь нога кровоточила, и маленький очаг боли отвлекал девушку от более важных вещей.
Наконец, в темноте появился размытый силуэт, похожий на скопление призрачно слабых звезд, – первый симптом того, что ее биолокатор заработал. Пока это лишь помогало ей констатировать факты. Хунган приближался, двигаясь мягко и тихо, словно кот. Она видела искрящееся щупальце его отставленной в сторону руки, в которой наверняка была зажата бритва. У нее возникло нехорошее подозрение, что он видит в темноте, настолько точными были его движения.
Она попыталась воздействовать на него, но это был крепкий орешек. По правде говоря, Марта впервые встретилась с такой совершенной защитой. Во всяком случае ей не удавалось растворить его агрессию и изменить мотивацию поступков. Она поняла, что он даже чует запах ее крови...
