Книга Некромагия - Илья Новак

Делано Клер был мужчиной средних лет, среднего телосложения и среднего ума. Слегка пошатываясь, Верховный приос полуострова Робы брел по темной улице к своему дому, а два охранника топали далеко позади, стараясь не упускать подопечного из виду, но и не слишком приближаться к нему. Они бы с удовольствием забыли о приосе и вернулись в трактир, где Клер весь вечер мрачно напивался в дальнем углу. Но их службу оплачивал городской Совет, так называемый Малый Приорат, и он приставил охранников к Делано. Членам Совета совсем не хотелось, чтобы приоса, направленного в город из самой Форы как-нибудь ночью прирезали или размозжили ему голову камнем.

Делано споткнулся, чуть не упал; сделав два неверных шага, восстановил равновесие и погрозил кулаком темной улице.

— Гниды и есть... — пробормотал он себе под нос.

Такой непогоды в это время года здесь еще не видели, сейчас должны были стоять теплые ясные дни, холода начинались позже. Ветер гудел в каминах, выл и хрипел между крыш. Подбитый волчьим мехом кафтан на Делано был распахнут, теплая шерстяная рубаха расстегнута до пупа. Приос холода не чувствовал: его грело выпитое вино и поселившаяся в груди обида на весь мир.

На западном полуострове Зелура городов было немного. Население состояло в основном из рыбаков, ютящихся по деревушкам, да лесных варваров. И, конечно же, здесь имелись славные карлы. Как только Делано Клер вспомнил о них, заныло правое плечо. Просунув под кафтан руку, приос помассировал его.

С гноморобами произошла неприятная история. Приос жил себе без особых забот в Коломме, столице этого края, приходил на заседания местного Совета, состоящего в основном из торговцев и владельцев рыбацких кораблей, и в качестве посланника Форы имел ключевой голос. По закону именно ему подчинялось городское ополчение, созданное, чтобы охранять жителей от разбойников, которых на полуострове хватало.

Полуостров был одной из немногих территорий, еще не отколовшихся от империи. Собственно говоря, пока что не отделилась ни одна, никто не объявлял о своей независимости — окраинные области просто переставали платить подати в столицу и содержать имперское войско. Множество лет назад армия Гэри Чермора, уже после того, как великий воевода ушел на покой и заперся в Остроге, была разделена на шесть гарнизонов. Один остался в Форе для охраны города, пять были разосланы в разные стороны — в Бриту, к Горам Манны, на южное побережье, на границу Вывернутых земель и в озерный край. Каждым гарнизоном командовал доверенный военачальник; всех шестерых перед тем, как отойти от дел, назначил лично Гэри Чермор. Гарнизоны одновременно и охраняли границы империи от нападения соседних племен, и подавляли бунты местного населения, если таковые возникали — чего, впрочем, не происходило долгое время. Проходили десятилетия, старые военачальники умирали, новых поначалу присылали из Форы, а затем как-то так получилось, что ими начали становиться местные. Солдаты женились, обзаводились хозяйством. Это совпало с длительным периодом затишья, когда и внешние враги не посягали на границы Зелура. В самой Форе к власти пришли богатые торговцы, землевладельцы и цеховые аркмастеры. В конце концов, столичный гарнизон выродился в не очень многочисленную городскую полицейскую стражу, а пограничные стали ополчениями, целиком состоящими из местных жителей. Войско Гэри Чермора как таковое исчезло.

Гноморобы обитали в своих норах и с людьми общались только по торговым делам. На одной из улиц Коломмы они держали большой магазин, где торговали в основном инструментами, гончарными и кузнечными изделиями. И вдруг у них появились украшения. Делано очень удивился, узнав про это. Золотые браслеты, кольца, медальоны и цепи... Откуда карлы взяли золото? Ответ мог быть только один: они добыли его из земли, отыскали жилу.

Улица вывела к главной городской площади. Ее озаряли стоящие на столбах у стен зданий лампы под колпаками из лесного стекла. Свет расплывался пятнами, переливался в потоках сухих колких снежинок, сквозь которые едва проглядывали дома. Зажав ноздрю пальцем, приос сморкнулся, попал себе на воротник, опять выругался и пошел через площадь, по волнистой траектории двигаясь в направлении улицы, где стоял его дом. Ступни его утопали в мутно-белой поземке, стелившейся по мостовой, как плотная, дрожащая на ветру простыня. Когда он пересек треть площади, позади возникли охранники. Они остановились, глядя вперед. Ветер нес густую снежную пелену, силуэт приоса медленно удалялся, погружаясь в молочную мглу. Охранники переглянулись и разом вздохнули.

— Как бы его не замело, — произнес тот, что постарше.

— Два жбана вылакал, — согласился второй, совсем еще юнец. — Замерзнет и сам не заметит.

— Недалеко осталось, — сказал первый. — Его дом в начале улицы. Потопали.

Убедившись в том, что карлы откопали золото, Делано Клер решил действовать напрямую. Он пошел к доброму хозяину гноморобьего магазина и, окинув взглядом поставленный у стены прилавок с золотыми украшениями, сказал, что как Верховный приос решительно настаивает на соблюдении законности в городе. Коль скоро у гноморобов появился новый источник доходов, они обязаны заплатить подати. Он, Клер, готов взять на себя труд по получению оных и для начала вполне удовлетворится пятью большими золотыми слитками. «А потом договоримся», — сказал он. Добрый лавочник покивал и согласился: «Договоримся». И попросил приоса заглянуть через два дня. Делано поначалу хотел, чтобы слитки принесли ему на дом, но, в конце концов, решил, что гномороб со свертком, стучащийся в его двери, вызовет подозрения. Тем более что приос не собирался ограничиваться единоразовой мздой, но хотел сделать ее регулярной. Клер пообещал — «зайду». И, конечно же, свое обещание выполнил. Но когда спустя два дня он вновь посетил магазин, прилавка с украшениями там уже не было. «Золото? — переспросил лавочник. — Какое золото?» Карла при этом не ухмылялся и был сама серьезность, но в выражении его большой черной бороды, приплюснутого носа, клочковатых бровей и морщинистого лба Делано углядел нечто столь ехидное, что, возмущенный до глубины души этим низким обманом, ударил лавочника в подбородок. Изрядной физической силой приос не обладал, к тому же, надо полагать, борода смягчила удар. Лавочник и не шелохнулся, Клер будто столб ударил. Зато у приоса заболела рука. А потом и брюхо — когда лавочник, коротко размахнувшись, засадил в него твердым гноморобьим кулаком.