— Оскар, у меня довольно скептическое отношение к подобным вещам, — заметила Барбара, кладя на тарелку Сильвии большой кусок жареной рыбы и лист салата. — Когда все основано на резких контрастах и откровенном вымысле, перестаешь доверять автору.
Сильвии совершенно не хотелось есть, и она ковыряла вилкой рыбное филе только для того, чтобы не обидеть хозяйку. Она давно заметила за собой эту особенность. В моменты сильных эмоциональных переживаний у нее полностью пропадал аппетит. Все ее мысли и чувства были целиком сосредоточены на Оскаре. А сейчас еще к ним примешивалась некая досада оттого, что человек, еще час назад державший ее в объятиях, даже не замечает ее взгляда. Будто беседовать с хозяевами ему гораздо важнее, чем сказать ей хотя бы пару ласковых слов и лишний раз посмотреть в ее сторону.
— А вот тут ты ошибаешься, Барбара, — непринужденно ответил Оскар, слегка пригубив красное вино из бокала, — такие вещи в жизни вполне вероятны, более того — реальны. В моей недавней практике был подобный случай. На прием ко мне пришла красивая женщина средних лет, которая никак не могла избавиться от чувства вины. В ее жизни было все в общем-то благополучно. Состоятельный муж, с которым они прожили почти двадцать лет, двое детей-подростков, карьера у этой дамы складывалась вполне успешно. Но однажды она познакомилась с мужчиной-инвалидом. В детстве он переболел полиомиелитом и ноги его перестали расти. Он так и остался на голову ниже своих сверстников, передвигался либо на костылях, либо на коляске. Но мальчик оказался сильный духом и не отчаялся, не утратил доброты и веры в людей. Он великолепно учился, закончил университет и стал преподавателем математики. Так вот, когда эта красавица встретила его, она буквально потеряла голову. Никогда и ни с кем ей не было так интересно, ни с кем ее душа не знала такого полета. Он открыл для нее целый мир, о котором она раньше не подозревала. Мужчина тоже влюбился в нее, но не мог сделать первого шага, зная о своей физической ущербности. И она первая призналась ему в своих чувствах, потом объяснилась с мужем и ушла к любимому человеку. Мать этой женщины, лама суровая и имевшая всю жизнь огромное влияние на дочку, была шокирована. Она находилась в плену собственных предрассудков и была слишком зависима от общественного мнения. Она умоляла дочь вернуться к мужу. Но дочь проявила силу характера и осталась с любимым. Вскоре ее мать умерла от сердечного приступа, так как страдала болезнью сердца. Женщина винила себя много лет. Но вместе мы смогли справиться с проблемой.
— Потрясающе, Оскар, — сказала Барбара. — У меня даже мурашки по коже от всего услышанного.
— Однако на свете до сих пор существуют люди, которые считают, что любовь с первого взгляда двух молодых и свободных людей едва ли возможна, — с улыбкой заметил он и бросил быстрый взгляд в сторону Сильвии. — Хотя, я уверен, такая любовь вещь гораздо более вероятная, чем притяжение красавицы и инвалида.
— Почему же, Оскар? — засмеялась Барбара. — Я только сейчас, после твоего рассказа, поняла, что это вполне хрестоматийный сюжет. Красавица и чудовище.
— А сейчас, господа, я должен откланяться, — неожиданно сказал Оскар, вставая из-за стола. — Мне надо вернуться в Сидней к моей любимой тетушке. Она, должно быть, места себе не находит, ведь завтра Рождество, которое мы давно с ней мечтали встретить вместе. Ждите к празднику нас обоих.
В этот моменту Сильвии было, должно быть, такое выражение лица, что взгляды всех сидящих за столом устремились на нее. Такого поворота событий она никак не ожидала. Встретиться с любимым, чтобы тотчас же вновь расстаться.
— Сильви, милая, зря ты так расстроилась, — шепнула ей Барбара, гладя ее по плечу. — Он же сказал, что завтра вернется. И нам с тобой, честное слово, сегодня некогда будет скучать. Джек испечет индейку к завтрашнему дню. Мы же с тобой украсим дом зелеными ветвями, как здесь принято. Я тоже долго не могла привыкнуть к такому жаркому Рождеству. Без снега, без елки.
— Не надо меня утешать как маленькую, Барби, — тихо ответила Сильвия. — Давай обсудим это позже.
На пороге дома Оскар бегло поцеловал Сильвию в щеку, шепнув на прощание:
— До встречи!
19
Сильвия смотрела вслед уезжающему «фольксвагену», не в силах сдержать слез недоумения и досады. Лишь когда машина скрылась за эвкалиптовыми стволами, она вернулась в дом, быстро прошла по коридору и, войдя в свою комнату, бросилась на кровать.
Следом вошла Барбара и, увидев, что тело подруги сотрясают рыдания, стала гладить ее по голове.
— Сильви, неужели он чем-то тебя обидел? — спросила она.
— Барби, кажется, он совсем не любит меня, — всхлипывая пробормотала Сильвия. — Сегодня я готова была отдаться ему. После того как Ульрих силой пытался овладеть мною, любовь Оскара, его близость стала бы для меня самым лучшим спасением. Он же как будто избегает этого. Даже когда не было никого вокруг и на нас почти не было одежды, дальше объятий и поцелуев дело не зашло. И сейчас, по-моему, он просто сбежал от меня.
— Какая же ты, оказывается, еще дурочка, — сказала Барбара, обнимая подругу. — То, что он любит тебя без памяти, не вызывает лично у меня никаких сомнений. Он слишком дорожит тобой и боится потерять. Говорят же, что любовь делает женщину смелой, а мужчину робким. Кажется, именно это и происходит с вами.
— Ты думаешь? — с сомнением спросила Сильвия, вытирая покрасневшие глаза.
— Уверена. К тому же грех плакать в такой чудесный вечер, ведь сегодня канун Рождества. Тут неподалеку, буквально в получасе езды, есть небольшая католическая церквушка, и мы с тобой еще можем успеть на вечернюю службу.
— Точно, — сказала Сильвия, утирая слезы. — Пожалуй, как раз этого мне и хочется сейчас больше всего. Столько за эти дни произошло удивительных вещей, что мне просто необходимо обрести душевный покой. Дома мы с мамой всегда ходили на праздник в церковь.
Кейт вел машину по тому же широкому шоссе, по которому сегодня днем Сильвию увозил в неизвестность Ульрих. Только теперь она сидела на заднем сиденье рядом с любимой подругой и на душе у нее было светло и спокойно. Мимо проносились темные стволы высоких деревьев, и голубоватый свет расположенных вдоль шоссе фонарей придавал всему окружающему атмосферу сказочности.
Вскоре машина остановилась возле небольшой церквушки, окруженной разноцветными невысокими фонариками в старинном стиле. К ней вела мощенная булыжником дорожка.
Во время службы Сильвия сидела на скамейке рядом с Барбарой. Органная музыка всегда оказывала на нее магическое воздействие. Ей казалось, что вместе с этими торжественными и величественными звуками ее душа воспаряет настолько высоко, что многие вещи, казавшиеся ранее непостижимыми, становятся совершенно понятными. В разговор с Господом вступает сердце, и для этого совершенно не нужны слова. Так было и сейчас: душу ее переполняли чувства, которые невозможно выразить словами. В прекрасной музыке, словах молитвы, которую священник читал поочередно на трех языках, было столько радости и света, что слезы градом потекли по лицу Сильвии. Мерцали свечи, и она поймала себя на мысли, что совсем не боится этого огня, что пламя не вызывает никаких ассоциаций, кроме мысли о вечном сиянии жизни и любви.
