— Входили, пока вас не было, сэр? У нас нет никаких сведений, что во время вашей отлучки к вам заходил кто-нибудь из ремонтной или аварийной службы.
— Значит, взломщики, воры. Я полагал, в ваших домах есть служба безопасности. Ошибался я, что ли?
— Разумеется, есть, сэр, и очень надежная. Я немедленно проверю все записи. У вас что-нибудь пропало?
— Пока не знаю, я только что вошел и едва огляделся. Ничего существенного не пропало. — В этот момент он посмотрел на телевизор и заметил следы на ковре. — Но вот я только что увидел: телевизор сдвинули с места. Быть может, его хотели украсть.
— Да, не исключено. Я сообщу в полицию и пошлю к вам механика, чтобы поменял комбинацию на замке входной двери.
— Пришлите немедленно. Я совсем не в восторге от этого дела.
— Вполне естественно, сэр. Мы проведем полное расследование.
«Почему следы на ковре?» — подумал Ян. Телевизор сдвинули по неосторожности или умышленно? Быть может, это предупреждение, легкий толчок под ребра? Ответа он не знал. Но теперь, обнаружив, что телевизор не на месте, и сообщив об этом, он должен искать дальше. Именно так бы он себя повел, если бы не знал за собой никакой вины.
Он обошел телевизор со всех сторон, потирая подбородок. Потом присел и оглядел болты, держащие заднюю стенку. На одном оказалась свежая блестящая царапина от отвертки. Так вот куда они лазили!
Не прошло и десяти минут, как он снял стенку, выволок все потроха наружу, раскидал печатные платы — и на одной увидел небольшое устройство, вмонтированное поперек питающих вводов. Оно было размером с желудь и почти такой же формы, на закругленном конце поблескивал хрусталик. И расположен был этот хрусталик точно напротив крошечного отверстия, просверленного в передней панели. Вот оно! Резким движением Ян сорвал его с платы и сердито подкинул на ладони, соображая, что делать дальше. Что бы он сделал, если бы ни в чем не был виноват, как хочет это изобразить? Он подошел к телефону и набрал номер Тергуд-Смита. Ответила сестра:
— Ян, дорогой, сто лет тебя не видела! Если ты завтра свободен…
— Извини, Лиз, занят по горло. И поговорить я хотел не с тобой. Смитти дома?
— А мне ты так ничего и не скажешь? — Она откинула волосы рукой и постаралась изобразить мученицу, но получилось не слишком убедительно.
— Я скотина, Лиз, и ты всю жизнь это знала. Но мне на самом деле очень некогда. На той неделе увидимся, обещаю.
— Ладно, как скажешь. Я хочу тебя познакомить с изумительнейшей девушкой.
— Замечательно. — Он тяжело вздохнул. — А теперь, будь ласкова, передай меня твоему супругу.
— Конечно. Не забудь, в среду в восемь.
Она послала ему воздушный поцелуй и нажала клавишу переключателя. На экране появился Тергуд-Смит.
— Кто-то наведывался ко мне в квартиру, пока меня не было, — сообщил Ян.
— Нынешней зимой очень много квартирных краж. Но ты должен знать, что это не по моей части. Я передам в полицию.
— Не исключено, что это как раз по твоей части. Не украли ничего. Зато погляди, что я нашел в телевизоре. — Он показал «желудь». — Очень компактная штучка, очень дорогая. Внутрь я не заглядывал, но, вероятно, тут озвученное видео, и радиус передачи не меньше километра. Если ее не ваши ребята мне подсунули, то тебе должно быть интересно с ней познакомиться. Верно?
— Само собой. Я постараюсь это выяснить, сразу же. Ты не занимаешься ничем таким, что может интересовать отдел промышленного шпионажа?
— Нет. Спутники связи.
— Тогда странно. Я пришлю к тебе человека за этой игрушкой, а после дам знать, что и как.
Ян едва успел поставить на место заднюю стенку, как в дверь позвонили. За дверью стоял грузный субъект с мрачной физиономией. Ян спросил, что ему угодно, — он поднес к камере удостоверение сотрудника Безопасности.
— Как вы быстро, — удивился Ян, открывая дверь.
— У вас что-то есть для меня? — спросил тот бесцветным голосом.
— Да. Вот оно.
Сотрудник сунул «желудь» в карман, даже не взглянув на него. Он холодно смотрел на Яна.
— С мистером Тергуд-Смитом больше об этом не говорите.
— Что вы имеете в виду? О чем вы?
— Имею в виду то, что сказал. Ваш зять этим делом не занимается: родственные связи.
Он повернулся, но Ян сердито окликнул его:
— Стойте! Вы что думаете — вот так сказанули и пошли? Кто вы такой, чтобы мне приказывать? Что значит эта слежка?
— Лучше вы мне скажите. — Человек резко обернулся. — Вы за собой никакой вины не знаете? Вы можете заявить…
Ян почувствовал, как кровь бросилась в лицо.
— Убирайтесь, — сказал он наконец. — Убирайтесь отсюда и больше ко мне не суйтесь. Я не знаю, о чем вы, и знать не хочу. Уходите и не возвращайтесь.
Дверь закрылась. Дверь клетки. Ян был заперт внутри, а они наблюдали за ним снаружи.
Днем голова была занята системами. Он закопался в свои спутники связи — к великой радости Сони Амарильо — и работал без устали, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. По вечерам уходил обычно последним. Пара коктейлей в баре, иногда и ужин там же — чтобы прийти домой и сразу в постель. Это было глупо — он прекрасно знал, что следить с одинаковым успехом могут где угодно, — но ему претила мысль, что подсматривают и подслушивают в его собственном доме. Никаких устройств он больше не искал. Это была бы дурацкая игра. Лучше считать, что он под наблюдением постоянно, — и вести себя соответствующим образом.
А в следующую среду зять позвонил с утра ему в лабораторию:
— С добрым утром, Ян. Элизабет просила тебе звякнуть.
Ян ответил не сразу, молчание затягивалось. Тергуд-Смит тоже молчал, только смотрел на него. Было ясно, что о Безопасности никакого разговора не получится.
— Как Лиз? — спросил он наконец. — Что случилось?
— Обед сегодня. Она боялась, что ты забудешь.
— Помнить-то я помню, но просто не в состоянии прийти. Как раз собирался звонить вам с извинениями.
— Слишком поздно. Приглашен кто-то еще, и теперь уже отменить мероприятие невозможно. Лиз совсем захлопоталась.
— Ох ты, господи! Она что-то говорила об очередной своей подруге. Ты не мог бы…
— Вряд ли. Придется тебе проглотить эту пилюлю. Впрочем, судя по тому, как она ее описывает, на сей раз это действительно что-то особенное. Из Ирландии, из Дублина. Море кельтского обаяния, красавица и все такое.
— Остановись, я все это уже слышал много раз. Увидимся в восемь.
Ян отключил связь первым и от этого легкого движения почувствовал себя лучше. Он забыл-таки об этом проклятом обеде. Если бы позвонил пораньше — мог бы отвертеться; но сегодня, в последний день, уже поздно: Лиз станет совершенно несносной. А вообще-то, может, и стоит пойти. Хотя бы хорошо поесть для разнообразия, а то от пищи в баре у него уже изжога началась. Да и Безопасности не мешает напомнить, с кем он связан. К тому же девушка может оказаться приятной, хотя Лиз обычно выбирает не из таких. Для нее положение в обществе всегда важнее красоты или грации, так что подчас она приводила в дом сущих страшил.
