— Как это? — спросил Александр.
— Убитые нами духи становятся шахидами: сразу попадают в свой мусульманский рай, — пояснил капитан.
— А если убьют нас? — спросил вслух Орлов, не ожидая ответа.
Капитан неопределенно пожал плечами, усмехнувшись.
Панджер
И сказал Господь Бог: «Эй, ключари!
Отворите ворота в сад.
Даю команду: От зари до зари
В рай пропускать десант».
А. Глухов. Баллада о парашютисте
— А мне плевать, что они наши! — кричал в телефонную трубку полковник Данилов. — На совещании только свои, шурави, пусть будут мушаверы из комитета, но никого от них. Про ХАД я и слышать не хочу!
Невидимый собеседник из начальства что-то доказывал полковнику. Но Данилов был непоколебим:
— Последний раз хадовцы были на совещании. Так? Итог: РДГ[41]ГРУ попала в засаду. Случайность? Мне не нужны случайности, от которых гибнут люди…
Но телефонный оппонент не сдавался и, видно, гнул свое, на что получил в ответ:
— Да, можете доложить моему руководству. В конце концов, я подчиняюсь ГРУ, а не НДП[42]! — Данилов грохнул телефонной трубкой об аппарат, матерно выругался и стремительно вошел в просторное помещение.
Офицеры при его появлении начали подниматься со стульев, но он жестом остановил их.
— Левинский, все собрались? — спросил Данилов капитана, сидевшего в первом ряду.
Офицер встал:
— Так точно, товарищ полковник.
— Здесь у нас сегодня все только наши, советские. Присутствуют офицеры из КГБ и советники. Вас — 28 человек. Вы теперь РДГ ГРУ специального назначения под кодовым названием «Зет». Вас отбирали по всем частям ВДВ — лучших из лучших. Ввожу в курс дела. Информация совершенно секретная.
В горах Панджера, в лагере у Ахмад Шаха Масуда сегодня ночью должна состояться важная встреча главных вождей душманов. Прибудут на эту встречу: лидер Исламской партии Афганистана Гульбеддин Хекматияр, усиленно поддерживаемый ЦРУ США, лидер Исламского общества Афганистана Бурхануддин Раббани, идеолог джихада[43]и крупнейший поставщик опиума и героина в мусульманские страны. В Пакистане у него подпольные лаборатории по обработке опиума-сырца. Раббани контролирует основные перевалочные пункты контрабанды наркотиков за рубеж.
На встречу прибудет также один из лидеров террористической организации «Хезболлах» из Палестины. Масуд и Раббани — заклятые враги Хекматияра. Если на этой встрече лидер «Хезболлах», выступающий в роли третейского судьи, помирит их, то на всей территории Афганистана мы встретим самое серьезное сопротивление. Этого объединения нельзя допустить.
Ваша задача: уничтожение этих лидеров на их встрече. — Данилов сделал паузу и оглядел внимательно слушающих офицеров. Глубоко вздохнув, продолжил: — Как известно, «вертушки» ночью не работают. Вы, группа «Зет», садитесь в транспортно-десантный ИЛ-76 под видом вылета в Союз для сохранения секретности. На самом же самолете вы полностью экипируетесь и ночью — выброска на Панджер. — Данилов повесил большую карту-схему и пояснил: — Это марказ Масуда. Обсудим детали операции…
* * *
Марказ — лагерь моджахедов — жил своей обычной жизнью. Несли службу расчеты у спаренных зенитных пулеметов. Из пекарни доносился запах свежевыпеченных лепешек. Иногда раздавалось ржанье лошадей из конюшни, где конюхи наводили порядок. Минеры-подрывники в отдалении от всех внимательно рассматривали мины, которые привезли последним караваном из Пакистана. Их разнообразие поражало даже видавших всякое опытных аскеров[44]: итальянские, английские, американские…
Несколько воинов спорили около гранатометов. Новенькие западногерманские «Лянце-2» и швейцарский «Фалъконет» отливали глянцем на солнце и выглядели на порядок выше, чем обшарпанный и побывавший в боях советский РПГ-7. Но худой афганец с пеной у рта доказывал, что гранатомет шурави — лучше, чем другие, хоть и новые. Хорошее оружие для моджахеда значит больше, чем даже законы гостеприимства. И главный подвиг в бою заключается в том, чтобы принести оружие врага: это и добыча, и поступок, угодный богу.
Под склоном горы, невдалеке от основного лагеря несколько человек в грязных оборванных халатах долбили тяжелыми мотыгами каменистую землю на пустынном кладбище, чтобы сегодня же похоронить погибших в бою шахидов.
В холодке под огромной скалой полукольцом сидела группа, пришедшая сегодня из боевого рейда. Чаепитие с лепешками сочеталось с подведением итогов боя. Моджахеды поясняли просто:
— Был бой — джанг.
— Стрелял пулемет — такотук кардан…
И дальше в том же духе. Не было ни хвастовства, ни трусости. Война для настоящего моджахеда — это образ жизни.
После совершения намаза Джума Хан, начальник штаба панджерских душманских отрядов, зашел в комнату Ахмад Шаха и молча уселся, скрестив ноги на огромном напольном ковре. Он явно был встревожен, но как настоящий моджахед не подавал вида.
— Что-то случилось, Джума? — спросил Масуд, разглядывая своими черными пронзительными глазами помощника.
— Случилось, командир. Шурави хотят нас накрыть.
— Это не в первый раз, — усмехнулся Ахмад Шах.
— Специальную группу подготовили, из одних сайд-шурави[45].
— Да? Откуда сведения?
— От Амирджана из ХАДа.
— Он был на планировании операции?
— Нет. Там были одни шурави, афганцев не допустили. Но Амирджан завербовал одного из сайд-шурави. Я тебе говорил. Он и рассказал Амирджану.
— Когда они хотят нас накрыть и где?
— Сегодня ночью, когда прибудет почтенный Раббани, люди из «Хезболлах» и Хекматияр. Они решили атаковать наш марказ.
— Но до него еще надо добраться.
— На парашютах с самолета, ночью.
— Смелые кяфиры[46]. Джума, их надо встретить, как положено на Востоке, — Масуд хитро улыбнулся. — Ведь гость, даже нежданный, — это дар Аллаха.
Начальник штаба оценил юмор Ахмад Шаха и осклабился в хищной улыбке:
— Сафар ба хайр[47]… в рай!
