вид, будто я его совсем не волную, и достал из кармана комок проводов. Не поднимая глаз на мужчину за рулем черного внедорожника, это мелкое хамло методично разматывало свои наушники. А затем наглец вставил их в уши и начал слушать музыку.
Музыку. Нет, ну вы это представляете, да? Начал просто слушать музыку! Меломан мне тоже. Решил поиграть со мной в психологические игры?
— Так, пацан, ты собираешься в школу ехать или нет?!
— С вами — нет.
— А с кем ты тогда поедешь — ты тут видишь очередь из других водителей, кто готов тебя бесплатно докинуть до школы? Не валяй дурака — запрыгивай. Ну же… Пропустишь первый урок — тебя мама отругает.
— Не отругает, — отрезал Рома, пялясь в экран потертого смартфона. — Она об этом не узнает.
— Узнает, — подвел я жесткую черту. — Я сам ей об этом скажу. — Рома вытащил наушник из уха и посмотрел мне прямо в лицо. — Не забывай, что я знаю, чей ты сын. И знаю, где ты живешь. Я знаю имя твоей матери. И если ты сейчас же не сядешь в машину — я возьму тебя за это синее от холода ухо и отведу прямиком домой. И если ты мне скажешь на это хоть слово…
Рома тяжело вздохнул и подошел к машине. Открыл заднюю дверь и сел на диван. Дверь захлопнулась. Я удовлетворенно хмыкнул, мол, сразу так надо было сделать. И поехал по проспекту.
Вот мы и пообщаемся с мальчиком. Пора бы навести мосты, раз уж привязаны к одной и той же женщине.
— Откуда вы знаете маму? — нарушил Рома тишину спустя минут пять.
Я посмотрел на него в зеркало заднего вида и решил не рубить с плеча — зайти издалека. Не хочу ему говорить вот так в лоб: "Я подумываю о том, чтобы пригласить твою маму на свидание. Ты не будешь против?"
— Мы с ней учились в одном институте.
Я решил соврать и повысить ставки. Пускай думает, что я знаю Тому давно. Знал еще до его рождения.
— Она мне не рассказывала о вас. Вы дружили с отцом?
— Нет. С твоим отцом мы не дружили. Мы с ним… — почесав подбородок, чтобы обдумать свою легенду, я внезапно добавил: — Мы с ним наоборот были врагами.
Если в семье упоминание об отце вызывает такой резонанс, то представиться товарищем того козла будет опрометчиво. Если уж врать, то врать по-крупному.
— Врагами? Почему?
Рому мой экспромт заинтриговал. Он подался вперед, чтобы лучше меня слышать, а я отвел глаза на дорогу и выдал первое, что пришло мне тогда в голову.
— Мы с ним влюбились в одну и ту же девушку.
Рома расширил глаза и опять прижался к спинке дивана. Сидел и обдумывал услышанное. А я представлял, как могла сложиться моя жизнь, если бы я встретил Тому раньше. Намного раньше. Еще до того, как это произошло — она потеряла возможность ходить, как обычные люди. Может, я смог бы ей тогда помочь.
— Вы были влюблены в мою маму?
— Твоя мать была красивой яркой девушкой. Прекрасной молодой женщиной, которая могла выбирать среди лучших парней института.
— Почему же выбрала придурка?
На долю секунды я подумал, что Рома имеет в виду меня. Но затем мне полегчало — я все понял. Сын намекает на собственного отца. Все отлично, мы продвигаемся дальше. Главное, не потерять инициативу и не дать виду, что я лукавлю.
— Меня забрали в армию.
Эта отмазка показалась мне шикарной. Классическая история, в которой пара клянется в вечной любви до гроба, но он уходит в армию, а, вернувшись — находит любимую в объятиях другого.
— Вы ушли в армию и поэтому уступили место сопернику?
— Да, пацан. Так и было. Все именно так и произошло. Жизнь коварная штука, и когда я вернулся из армии, то увидел, что Тамила…
— Но ведь мой отец тоже служил в армии.
Вот черт. Твою ж дивизию. Рома поставил меня в тупик. О таком я почему-то не подумал.
— Да, он тоже служил? Ты уверен? Мне казалось, что…
— У меня дома на стене висит его дембельская гитара. И на ней собраны подписи всех его сослуживцев. Вашего автографа там нет, случайно?
Мысленно чертыхнувшись, я завернул в направлении школы. Трафик здесь был очень плотным, целая куча детей, которые перебегают улицу в неположенных местах. Выскакивают из маршруток и вагонов трамвая. Высаживаются беспечными родителями из машин прямо на проезжую часть. Поэтому скорость нашей езды упала почти до нуля.
— Нет. Я ведь говорил, что мы с твоим папой были на ножах. И… Его призвали в армию немного позже. Я тогда уже отслужил. Потому что я… Потому что я старше его на пару лет. Такие вот дела.
Надеюсь, вредный Рома не станет задавать мне дурацкие вопросы и не откроет в себе специалиста по армейским делам. Потому что я уже путаюсь во всех этих враках на ровном месте. Мне хотелось просто поболтать с ним о чем-то простом. А не выдумывать предысторию отношений с Томой.
— Надеюсь, что когда вы вернулись и увидели маму с тем подонком… — говорил пацан, смотря на сверстников через стекло. — Надеюсь, вы ему хорошенько врезали по морде. Потому что мой отец этого заслуживает. Вам так не кажется?
— Да, ты прав. Я согласен.
— Так вы ему дали по морде?
Я представил всю эту историю так, будто она и правда имела место в реальности. Будто я и правда любил Тому еще в юности. Затем ушел в армию, а вернулся — в пустоту. И увидел ее в руках другого.
Черт, да я бы стер любого в порошок. Любого человека, который стал бы между мной и моей девушкой. Будь это все правдой — я бы не стерпел, я бы дрался с тем подонком до последнего вдоха. Чтобы вернуть ее себе.
Вот только наша история — обман, иллюзия. Обычная выдумка. И поэтому я не могу зайти так далеко. Не могу ему врать так обильно.
— Нет. Я не бил твоего отца. Я просто принял ситуацию такой, какая она была. Ведь твоя мать выбрала его. Это был ее выбор.
— Значит, вы слабак, — выдал неожиданно пацан. И добавил, открывая дверь, чтобы выйти на улицу: — Я бы дал ему по морде. И забрал бы у него маму.
Рома громко хлопнул дверью. И растворился в море таких же низкорослых школьников. Я смотрел на него, кусая губы от нескладного разговора. Но понимал, что шансов найти с
