Я могла лишь потрясённо таращиться. Мисс Пирана была проклята.
И теперь я почувствовала себя очень виноватой из-за того, что пожелала ей больничного. Конечно, она была злобной, но она не заслуживала Проклятья. Никто такого не заслуживал.
— Теперь уже ничего не сделаешь для бедной мисс Пираны, — произнесла она сиплым голосом. — Но она бы хотела, чтобы вы двигались дальше и стали Рыцарями, боролись и спасали других людей от её судьбы.
Мисс Фезердейл кликнула пультом, и на экране Табло появилось тридцать одно имя. Я ахнула.
Глава 4
Табло
Я была абсолютно последней на Табло. Конечно, у меня было предчувствие, что так случится, но видеть это оказалось намного хуже.
Восемьдесят четыре. Вот сколько баллов Благодетели я получила. А значит, за следующие четыре дня мне надо зарабатывать минимум сто четыре очка за день, иначе меня исключат из Программы.
— Помните, Ученики, — сказала нам мисс Фезердейл. — Тут нет проигравших. Вы все победители.
— Кроме Саванны Винтерс.
Я не поворачивалась. Не было смысла. Я знала этот гнусавый голос. Он принадлежал Зои, задире, которая вчера нарочно раздражала меня в Саду.
— Игнорируй её, — прошептала мне Бронте.
Легко ей говорить. Она находилась на самом верху списка. Буквально, на первом месте. А Данте и Невада не сильно от неё отставали. Более того, я была единственным Учеником, который набрал менее сотни очков Благодетели.
— Ты слышала, что я сказала, коротышка? — потребовала Зои, разворачивая меня лицом к ней.
Моим ответом был лишь молчаливый сердитый взгляд.
Зои небрежно выпятила одно бедро в сторону.
— Я же сказала, что ты не справишься.
Я уже чувствовала ответную реплику, шипящую на языке, но подавила её. Если начну ссориться с Зои, наверняка потеряю ещё больше баллов.
— Как бы ты ни старалась, этого никогда не будет достаточно, — Зои сделала шаг ближе, так близко, что я различала отдельные капельки пота, скатывающиеся по её коже. — Сколько бы ты ни зубрила, сколько бы ты ни тренировалась, ты никогда не выберешься из низа Табло, — презрительно сообщила мне Зои. — И знаешь почему?
Слова слетели с моего языка прежде, чем я успела их остановить.
— Видимо, ты мне скажешь, — ответила я, закатив глаза.
— Ну если ты настаиваешь, — она сверкнула улыбкой своей приятельнице, очень высокой и крепко сложенной девочке. Затем снова посмотрела на меня. — Всё весьма просто, на самом деле. Ты неудачница.
Я рассмеялась.
— Если это лучшее, на что ты способна…
Зои схватила меня за руку, когда я попыталась от неё отвернуться.
— Я не закончила.
Я стояла молча и неподвижно, ждала, когда ей надоест, и она уйдёт. К сожалению, она не поняла намёка.
— Ты неудачница, — повторила Зои. — И твоя мама неудачница. Что там с ней случилось?
Я непонимающе моргнула.
— Ты не знаешь, да? Ну, позволь просветить тебя, — Зои усмехнулась. — Я вчера поискала инфу по всей твоей жалкой семье. И быть неудачником, видимо, генетическое. Твоя мама Алара Винтерс когда-то была известным профессором биохимии, ещё до Проклятья. Но потом она потеряла всё.
— Все потеряли всё, когда ударило Проклятье, — рявкнула я.
— О, но твоя мама потеряла всё не из-за Проклятья. Она потеряла всё до Проклятья, увязла в центре ужасного скандала. А потом она уже не была профессором Винтерс. После этого с ней не желал иметь дела ни один университет. Её нанимали только второсортные актёры. И они нанимали её только для того, чтобы хвастаться своим друзьям-второсортным-актёрам, что их тренер имеет докторскую степень.
Зои глянула на свою подружку, и они обе разразились истерическим хохотом.
— Ты неудачница. Твоя мать неудачница, — в ядовито-зелёных глазах Зои плясал восторг. — А твой папа самый большой неудачник из всех, потому что он мёртв.
Мои кулаки сжались. Примерно через две секунды я слечу с катушек и врежу Зои по роже.
— Не надо.
Я развернулась на голос. Он принадлежал мальчику с тёмными глазами и безупречно уложенными волосами. Я не уверена, как ему удалось уложить волосы так и заставить их сохранять такую форму, но, должно быть, на это требовалась целая вечность. Бейджик на его чёрной футболке гласил «Ансель».
— Не слушай их, — сказал мне Ансель. — Не позволяй им победить.
— О, что у нас тут? — рассмеялся знакомый, насмешливый голос.
Это был Ретт, мальчик, которого Данте прозвал Траляля. И он встал прямо перед инвалидным креслом Анселя.
— Как ты сюда вообще попал? — процедил Ретт.
Ансель закатил глаза.
— Меня избрали, гений. Ты сам-то как тут очутился?
Я хрюкнула.
Ретт резко повернулся ко мне.
— Считаешь это смешным, Саванна Винтерс? Ну, всем известно, как ты сюда попала, обманщица. Зои нам всё о тебе рассказала, обманщица, — его взгляд метнулся обратно к Анселю. — А ты! Думаешь, ты можешь быть Рыцарем? — он посмотрел на Зои, и они оба рассмеялись. — Ты даже ходить не можешь! Так как ты должен драться? Правительству не стоило выбирать такого слабака. Это, наверное, ошибка.
— Да, Правительство действительно совершило большую ошибку. Так почему бы тебе не позвонить им и не попросить отправить тебя домой? — парировал Ансель.
— Я должен тут быть! — взревел Ретт.
Ансель выгнул брови.
— Если ты так в этом уверен, то чего сразу так бурно оправдываешься?
Данте усмехнулся.
— Он дело говорит, — сказал он Ретту.
— Не лезь в это, Винтерс, — предостерёг он.
— О, слишком поздно. Я сказал тебе не лезть к моей сестре, — когда Данте скрестил руки на груди, костяшки его пальцев хрустнули. — Ты не послушал.
