мне просто скучно.
Я ждал прихода нового пациента с чудесным красивым голосом. Если он скажет, что нигде не работает, я обязательно предложу ему попробовать себя в качестве диктора новостей на радио или ведущего.
В дверь тихонько постучали и человек невысокого роста с приятным голосом спросил «можно?». Я пригласил его внутрь и рукой указал на кушетку.
— Простите, доктор, мне лечь или сесть? — стесняясь спросил гость.
— Как вам будет удобно, — я сел в кресло напротив, — и, давайте договоримся сразу, я не доктор.
— О, — развел руками мужчина, — пожалуйста извините меня, я не знал.
— Все в порядке, я улыбнулся.
Мой новый пациент стал оглядываться по сторонам, изучая кабинет. Он осмотрел кирпичные стены, деревянные полы, отштукатуренные потолки.
— У вас невероятно красиво! — мужчина крутил головой и восхищенно смотрел на интерьер и отделку, — вы знаете, когда мы были маленькими, у нас не было ничего такого, что есть у других детей. У нас была маленькая квартира на первом этаже. И, временами, нас заливало, — он кашлянул, — нечистотами из канализации. Простите за подробности.
— Вы сказали когда мы были маленькими, — я подумал, что можно начинать, — у вас есть братья или сестры?
— Брат, — кивнул гость, — мы близнецы. Ну, внешне мы вообще не похожи, но сидели там у мамочки вместе. И до сих пор вместе ходим.
— Крепкая связь, — соглашался я.
— Очень, — он помогал словам стать тверже, вытягивая голову вперед и выкатывая глаза, — вы знаете, мы всегда вместе с ним! Мы с ним, что называется, не разлей вода не разбей топор!
— Никогда не слышал такого высказывания.
— Ну, да, так говорят. Да люди много что хорошего говорят. Но, вы знаете, — он остановился и стал говорить тише, — и плохого много говорят. О, да. Очень много плохого. И делают. Господи Боже мой! И делают-то сколько плохого…
— Согласен, — я нарочно перебил его, — но, давайте, для начала познакомимся?
— Ой ой ой, — ой хлопнул себя ладонью в лоб, — ой дурак! Меня зовут Николай. Николай Евгеньевич Смолевич.
Представившись, он протянул мне руку. Я сказал в ответ только имя и пожал его руку. Крепкое рукопожатие. Даже очень крепкое. Я бы мог предположить, что он работает в поле или на стройке. То есть, этот человек точно не занят трудом умственным.
— Я согласен с вами, люди часто бывают грубы, невоспитанны, — я старался подвести его к сути, — но вряд ли вас привело именно это, — он молча мотал головой, — Тогда что?
— Вы знаете, доктор, — нужно отметить, что эти его паузы нисколько не похожи на стандартные заминки от стеснения. Ну, обычно, обсуждая что-то деликатное, люди разгоняются, постепенно пытаются побороть стеснение и начать, — у меня не получается с женщинами.
— Что вы имеете ввиду? — я старался помочь ему, — не получается с женщинами, но получается с мужчинами? Или что?
— Господи Боже мой! — ошарашено ответил он, — с какими еще мужчинами! Вы что такое говорите! Это грех большой!
— Простите, — я дал заднюю, — мне просто нужно понять.
— Мне нравятся женщины, — продолжал он, — но, как бы вам сказать, не так, как остальным. Понять это сложно. Тем более вам. Не обижайтесь. Я просто пытаюсь сказать, что мне нужна помощь. Вы же доктор?
— Нет, — спокойно ответил я.
— А я думал, что доктор.
Мужчина смотрел на меня в упор. Я уже видел такой взгляд. Тут сложно было ошибиться: этот человек сумасшедший. Теперь, важно сохранять хладнокровие и переопределись его к кому-то из коллег.
— К сожалению, я не доктор, — начал я, — я психолог.
— И чем вы можете мне помочь? Ну, с этим самым?
— В вашем случае, я могу порекомендовать вам одного из своих коллег. Вы были когда-то у психиатра?
— Сейчас, — недоумевал Николай.
— Нет, я не психиатр. Но я могу дать вам контакты своего коллеги. Он — психиатр с большим опытом работы. Я уверен, что назначенное им лечение не только будет эффективно, но еще и быстро поможет вам! Сейчас я дам вам его визитку.
Я встал и прошел к столу за визиткой своего приятеля. Николай, тем временем, прошел к окну и открыл его.
— И как, — спросил он, — обычно ваши посетители реагируют на такое?
— По-разному, — я не видел, что он делает, — это зависит от того, насколько важно для человека поправиться. Я вижу, что вам хочется этого, поэтому уверен, что все получиться.
— Понятно, — ответил Николай, — вы знаете, мне ведь вас порекомендовал один мой брат. Вас посещал Прохор. Посещал, потому что больше ему это не нужно. Нет, не волнуйтесь, Прохор жив и здоров. Он просто понял в чем состоит истинный Путь.
Николай выглянул в окно и свистнул. Небольшая лодка с одним только пассажиром тут же двинулась в нашу сторону.
— Я хочу, чтобы вы сели в эту лодку, — сказал Николай.
Я стоял с визиткой в руке и не мог ничего сказать или сделать. Столько раз я принимал в этом кабинете пациентов совершенно разного возраста, статуса и состояния. Столько раз, что сама процедура стала для меня нормой, конвейером. Сейчас, этот конвейер сломался и болты, гайки, шурупы летят мне в лицо.
— Я могу отказаться? — спокойно спросил я.
— Это зависит от того, насколько вы хотите вылечиться, — засмеялся Николай.
65
Я помню, что болела голова. Помню, что проснулся в сарае. Я был связан, как мне потом сказали. Вообще, большую часть произошедшего со мной в тот вечер, мне рассказал Семен. Нет, я разумеется, помню свою версию событий, но это бред какой-то.
По моей версии, уже порядком поистрепавшейся в голове от множества вопросов Семена и его коллег, я был в сарае. Вокруг меня были люди в черных плащах с капюшонами. Людей было не меньше двадцатипяти. Они бормотали что-то, пока я окончательно не пришел в себя. Воняли тухлятиной.
— Он проснулся.
Так обратился к остальным Николай. Семен выяснил, что его действительно зовут Николай, но об этом чуть позже.
Так вот, я пришел в себя в окружении этой кучи людей. Она перестали бормотать одно и то же и подошли ко мне ближе. У каждого из них был нож. С этим фактом Семен тоже постоянно спорить, поэтому, я буду писать здесь осторожно и только детали.
Я спросил кто они такие. Они ответили:
Мы часть пути к Ротакору
Я спросил какого хрена они делают. Они ответили.
Мы очищаем путь для Ротакора от мусора и сорни.
Я сказал, чтобы они не вздумали меня трогать. Они ответили.
Мы покажем тебе дорогу к Новому Дому.
Я сказал, что никакой дом мне не
