руке молочно-белому огню, после чего нахмурился.
— А в чём разница-то? — спросил, пытаясь найти в заклинаниях хоть какие-то различия помимо цвета.
— Пф-ф! — с нескрываемым презрением выдал ассистент врача. — Только серебряное пламя сжигает духов!
— Не задавайся! — погрозил ему пальцем Грай и надел пустую оправу очков. — Истинный аспект огня — оранжевый. Такой огонь ничем не отличается от природного. Стоит лишь его разжечь, и он будет гореть сам по себе, а тот же светло-жёлтый хоть и много жарче, но гаснет сразу, как только лишается энергетической подпитки.
— А белый? — уточнил я.
— Белый сжигает небесную силу, только не чистую или преломлённую тайнознатцами, а искажённую порождениями астрала или протухшую в небесных омутах.
Особо понятней не стало, но я уже сталкивался и с приблудными духами, и с энергией, что белее самой смерти, а потому достаточно ясно представлял, чем одно отличается от другого. Вот только это понимание никак не помогло изменить собственный атрибут. Сколько ни силился придать серебристый оттенок трепетавшему на руке огню, ничего из этого так и не вышло.
— Попытайся разделить потоки энергии и воздействовать одним на другой, — подсказал наблюдавший за моими потугами Грай, после вынул из оправы одну цветную линзу и вставил на её место другую. — Полноценных узлов у тебя ещё нет, но тут и смещение пустяковое.
При этих словах Лучезар фыркнул и надулся, а я припомнил схему абриса с двумя меридианами в руке, и озадаченно хмыкнул. Попробовал прокинуть вторую силовую нить, но та немедленно слилась с первой. Тогда воспользовался советом врача, точнее — воспользоваться им попытался, предварительно стиснув правое запястье левой рукой.
Чуть ниже грудины возникло мерзкое ощущение сосущей пустоты, и почудилось, будто вот-вот разорвусь надвое, пламя затрепетало и погасло, а меня самого передёрнуло.
Нет, никак.
Грай поморщился, Лучезар презрительно фыркнул, я недобро глянул на них, но переборол раздражение и от оправданий воздержался. Вместо этого вновь окутал правую кисть белым пламенем, после чего воссоздал в голове образ приблудного духа и представил, как тот сгорает, напрягся — и мигнуло серебристое сияние!
Огонь тут же погас, а у меня подкосились колени. Я плюхнулся на табурет и часто-часто задышал.
— Неплохо! — трижды хлопнул в ладоши приютский врач. — Ну да, надеюсь, в такой демонстрации не возникнет нужды. В любом случае бояться тебе совершенно нечего: от проклятия не осталось и следа, а зерно атрибута просматривается чрезвычайно чётко. — Он озадаченно хмыкнул. — Даже слишком чётко, я бы сказал. Но это как раз неплохо. Главное, ничего не бойся и стой на своём. Даже если напортачишь, ты — Лучезар. Пока сам не сознаешься, никто ничего доказать не сможет.
Я с шумом перевёл дух и спросил:
— А почему у меня огонь не оранжевый, а белый? Я ведь не прошёл преломления!
— Атрибуты больше приказов и обычных арканов зависят от склонности колдуна к тому или иному аспекту, — пояснил Грай.
Кивнув, я наставил руку на подсвечник и пожелал запалить один из фитилей.
Пустое! Пальцы защекотало и вроде бы даже белые огоньки мигнули, но и только.
— Не выйдет! — фыркнул Лучезар. — Это же лишь зачаток атрибута, балда!
Он рассмеялся высокомерней некуда, но я в бутылку не полез и подошёл к столу. Потянул в себя оранжевое сияние, обратил его в окутавшее кисть пламя и поднёс руку к свече. Фитиль моментально вспыхнул, но стоило только отодвинуться, и затрепетавший на его конце огонёк немедленно погас.
— Интересно девки пляшут! — пробурчал я, но тут же бросил хмуриться и расплылся в счастливой улыбке.
Атрибут! Я принял атрибут и зажигаю пламя буквально по щелчку пальца!
Я — почти всамделишный тайнознатец!
Грай покинул приют накануне выпускных испытаний. Покинул не в одиночестве — выкупил и увёз ещё и меня — обожжённого и ослепшего на один глаз, до сих пор так и скрывающего страшные ожоги под пропитанными целебным бальзамом повязками. Эту роль взял на себя Лучезар. А я стал им.
Уж не знаю, как обосновал приютский врач столь странное участие в судьбе увечного учебного пособия, а вот касательно меня он заявил управляющему прямее некуда:
— Лучезару пора двигаться дальше!
Худого тайнознатца, узким лицом напоминавшего сушёного карася, аж из кресла подбросило.
— Вы отдаёте себе отчёт в последствиях⁈ — охнул он, округлив глаза, и обратился ко мне: — Лучезар, умоляю тебя, одумайся!
Наверное, наличие в числе воспитанников боярского отпрыска изрядно повышало престиж приюта, но лично мне на это было попросту начхать. Я вздёрнул нос, выпятил нижнюю челюсть и заявил:
— Всё уже решено! Это мой выбор и моё право!
Управляющий призвал было к благоразумию, но очень скоро убедился в тщетности своих увещеваний, сник и махнул рукой.
— Твоя жизнь, тебе её жить.
Приезд нового врача ожидался только на следующей седмице, а присланного на подмену внутреннего ученика школы Огненного репья разместили в гостевом флигеле, поэтому в бурсу меня переселять не стали, дозволив и дальше ночевать в комнатушке рядом с приёмным покоем. Памятуя о тёплых отношениях Лучезара с другими воспитанниками, я не только запер на все засовы входную дверь, но и вооружился самым длинным скальпелем из оставленных Граем в приюте, благо тот, отметив мой интерес к хирургическому инструменту, разрешил забрать его себе.
Полностью выкованный из заклятой стали скальпель с едва ли не игольчатым остриём оказался на диво острым, но даже наличие на прикроватной тумбочке столь серьёзного пера моей нервозности нисколько не уменьшило. Беспрестанно просыпался в холодном поту. То снилось, что в приёмный покой ломятся обозлённые перестарки, то ночным кошмаром заявлялся заточённый в подземелье бес. Ну и Рыжуля пару раз пригрезилась. Это было хуже всего. Сам-то, дабы не рвать душу воспоминаниями, гнал от себя мысли и о девчонке, и о своём обещании её непременно отыскать, а тут — будто старая рана открылась.
А всё почему? Да просто в собственных силах уверен не был! Другие-то к ритуалу очищения годами готовились, а я их путь за пару месяцев прошёл. Ещё и от алхимических пилюль тошнило уже просто беспрестанно, последнюю порцию даже выкинул в мусорное ведро. Просто рассудил, что так и так вывернет, вот желудок и пожалел.
Выпускные испытания проводились с самого утра. Неофиты демонстрировали заявившимся на смотрины покупателям свою удаль и выучку, но усердствовали далеко не все выпускники, немалая их часть бесцельно слонялась по приюту в ожидании ритуала очищения.
