даже больше, чем склонные к трудоголизму представители типа бегства, представители типа ступора отрицают ограничения, налагаемые на их жизнь последствиями адаптации к одиночеству. Многие из тех, с кем я работал, похоже, почти всегда были удовлетворены своей изоляцией. Я полагаю, что в этом им способствовали внутренние опиоиды, которые мозг живых существ запрограммирован высвобождать, когда опасность настолько велика, что смерть кажется неизбежной.
Высвобождение внутренних опиоидов чаще всего наблюдается у представителей типа ступора, поскольку на крайнем полюсе континуума их реагирования находится реакция коллапса. Коллапс — это реакция сознания на экстремальную заброшенность и пренебрежение, сопровождаемая переживанием выхода из своего тела, которое представляет собой полную диссоциацию. Иногда его можно наблюдать у диких животных на пороге гибели. Я видел фильмы о природе, где мелкие животные, находящиеся в пасти хищников, впадали в коллапс, так что их смерть казалась безболезненной.
Тем не менее производство и высвобождение внутренних опиоидов у некоторых представителей типа ступора приводит жертву травмы к тому моменту, когда обезболивающие средства уже не действуют. Удовлетворение от потери чувствительности тогда трансформируется в серьезную депрессию. Это, в свою очередь, может привести к аддиктивному самолечению с помощью психоактивных веществ — алкоголя, марихуаны и других наркотиков. Кроме того, представители типа ступора могут тяготеть к приему антидепрессантов и анксиолитиков. Я также подозреваю, что некоторые шизофреники являются чрезвычайно травмированными представителями типа ступора, чья диссоциация зашла так далеко, что они не могут найти дорогу обратно к реальности.
Подписчикам моего сайта из числа представителей типа ступора я рекомендую книгу по самопомощи Suzette Boon (Сюзетт Бун) Coping with Trauma-related Dissociation (Как справиться с диссоциацией, вызванной травмой). Эта книга содержит очень полезные рабочие тетради, которые являются мощным инструментом реабилитации.
Представители типа ступора более других нуждаются в терапевтических отношениях, потому что изоляция мешает его представителям устанавливать исцеляющие отношения с помощью дружбы. Тем не менее я знаю ряд случаев,
когда достаточно хорошие исцеляющие отношения устанавливались с помощью домашних животных и более безопасных, дистанционных отношений, которое можно найти в интернет-группах и книгах.
Филлис, по своей инициативе выбравшая домоседство, приступила к психотерапии со мной с большой долей амбивалентности. Ей больше не помогали антидепрессанты, а ежедневное употребление марихуаны делало ее все более параноидальный. Фантазии о смерти становились все более частыми и болезненными. Она говорила мне: “Я знаю, что терапия не поможет, но я боюсь, что муж меня бросит. Он говорит, что я начинаю его пугать”.
Филлис хотела сохранить брак, потому что ее муж оплачивал счета и не мешал ей в свое удовольствие смотреть телешоу, читать научную фантастику и серфить в Интернете. Кроме того, он был трудоголиком, редко бывал дома, а когда бывал, то проводил время за компьютером.
В нашей психотерапии укрепление доверия стало долгим постепенным процессом, с прогрессом и откатом назад. Это часто бывает со многими пережившими травму, независимо от их типа защитного реагирования.
Черный юмор Филлис оказался для нас спасительным и помог ей пережить психообразование. Она часто встречала с саркастическим опровержением мои попытки объяснить ей ее нынешние страдания ужасным детством. К счастью, я вырос в Нью-Йорке, и это делало меня достаточно устойчивым к сарказму. Я был готов выносить ее насмешки, потому что в них не было желчи.
В конце концов мне удалось помочь ей направить гневную часть своего сарказма на затравившую ее семью. После этого с помощью психообразования мы, наконец, докопались до правды. Понемногу она стала гневно рассказывать о сексуальном насилии над ней отца при молчаливом попустительстве матери и всей семьи. Со временем этот гнев перешел в плач и слезы, которые вознаградили ее первым в жизни чувством сострадания к себе.
Только когда мы достигли этой стадии (через несколько лет после начала психотерапии), Филлис впервые получила представление о преследовавшем ее жестком внутреннем критике. До этого она относилась к моим словам о внутреннем критике как к бреду. Когда мы достаточно продвинулись с внутренним критиком, тот же процесс ожидал и мою гипотезу о том, что у нее есть много оснований для страха и беспокойства, которые держат ее дома. Она рассмеялась с большой долей сарказма: “Посмотри на меня, Пит! Ничто меня не пугает. Я так расслаблена, что едва могу сидеть прямо. Ха! Ты же знаешь, я всегда под кайфом. Мой муж так и называет меня — Блондинка под кайфом". (Филлис — блондинка.)
В конечном итоге прорыв произошел на сеансе, когда на улице возле моего офиса она столкнулась с человеком, похожим на ее отца. Филлис пришла на сеанс на грани гипервентиляции. После того как я помог ей замедлить и углубить дыхание, в моем кабинете у нее случилась терапевтическая эмоциональная регрессия. Она вспомнила ужасную картину, как ее отец крался ночью в ее спальню. Последующее горевание освободило ее от этой эмоциональной регрессии сексуального насилия.
На этом сеансе отрицание Филлис значительно ослабло. Она осознала, что социальная тревожность заключила ее в домашнюю тюрьму. С этого момента началась глубокая реабилитационная работа, которая достигла кульминации, когда Филлис набралась достаточно смелости, чтобы вернуться в колледж. Она продолжила обучение, чтобы стать медсестрой. В свою очередь, это открыло перед ней дверь поиска своего места во внешнем мире. Ключевым значимым моментом стали здоровые дружеские отношения с коллегой, также проходившим реабилитацию.
Прогресс реабилитации у представителей типа ступора часто похож на следующий сценарий. Постепенное укрепление доверия позволяет реабилитирующемуся воспринять психообразование об ужасающей роли родителей в их страданиях. Это открывает путь к обузданию внутреннего критика, что, в свою очередь, способствует гореванию о потерях детства. Высвобождение гнева и горевание особенно помогают представителям типа ступора, как и дыхательные упражнения. Все это помогает реанимировать бездействующую волю и драйв у переживших травму.
Тип уступки и созависимая защита
Представители типа уступки стремятся к безопасности, сливаясь с желаниями, потребностями и требованиями других. Они действуют так, как будто считают, что плата за вход в любые отношения — это утрата всех своих потребностей, прав, предпочтений и границ.
Своих прав представители типа уступки начинают лишаться еще в детстве. Они рано узнают, что немного безопасности и привязанности можно достичь, став полезными и послушными слугами своих эксплуататорских родителей.
Уступающим, или созависимым, типом обычно становится ребенок по крайней мере одного нарциссического родителя. Нарцисс переворачивает отношения “родитель — ребенок” с ног на голову. Ребенок начинает парентизируется (т.е. начинает выполнять родительские функции по отношению к собственным родителям) и заботится о нуждах родителя, в то время, как последний действует как требовательный, а иногда и истеричный, ребенок.
Когда это происходит, ребенок может быть превращен родителем в доверенное лицо, заместителя супруга, тренера или домработницу. Или его могут заставить обслуживать своих младших братьев и сестер.
