лорда, – заметил Макс. А я попыталась скрыть радость. – А я, смотрю, вы очень заинтересовались старым лордом Орсвилем?
– Что?! Да как вы вообще могли подумать, что я интересуюсь старым л-л-лордом, – вздрогнула я, когда Макс менял воду мокряку. И чесал его шваброй.
Тот высунул язык, похожий на алую ленту и балдел, когда складки кожи собирались шваброй то на загривке, то на попе.
– Ой, простите, юная мадемуазель, – заметил Макс. А голос его изменился. – Я ни в коем случае не хотел вас смутить. И заставить краснеть, как вы краснеете сейчас. Если бы я знал, для чего вы интересуетесь, то наверняка бы отвернулся, чтобы не видеть вашего предательского румянца, горящих глаз и улыбки на лице.
– Бросьте! – дернулась я, чувствуя, что от дворецкого ничего не укроется. Хотя, быть может, старый лорд Орсвиль будет раз слышать, что он мне понравился. Я даже посмотрела на старинные стены.
– Ах да, я забыл! Нужно же бросить! Спасибо, юная мадемуазель! Старость – не радость. Как хорошо, что вы пошли со мной, – кивнул Макс, бросая мокряку тухлую р… руку! – А то потом скажут, что не покормил.
– То есть, Адам – приемный? – спросила я, взвешивая все, что знаю про эту семейку. Теперь понятно, почему он так трясется из-за наследства.
– Я вам ничего не говорил, юная мадемуазель, – строго произнес Макс. – Это огромная тайна.
– Да-да, – закивала я, пытаясь скрыть неловкость.
– Конечно, тайна! Его нашли в корзине! – прошептали плинтуса.
– С запиской! – прозвенела люстра в коридоре.
– Позаботьтесь о мальчике! Это было написано в записке! – пробасил подсвечник.
Я посмотрела на Макса, который невозмутимо открывал следующую дверь.
– Юная мадемуазель, – послышался голос Макса, когда я засмотрелась на странную дверь. В конце коридора была дверь, покрытая паутиной.
– А! – встрепенулась я, глядя на дверь с подозрением.
– Это – северное крыло. Туда запрещено ходить. Лорд Адам всем запрещает открывать эту дверь, – заметил Макс, пока я пожирала глазами старинную дверь.
Мой взгляд еще раз скользнул по таинственной двери, и я поняла, что нужно придумать предлог, чтобы попасть туда. Желательно незаметно для Макса.
– А что? Мы там не будем прибираться? – спросила я, стараясь казаться как можно незаинтересованной. Это был первый случай в жизни, когда я хотела вооружиться шваброй и ведром. До этого такие чувства меня не преследовали!
– С удовольствием, – заметил Макс, закрывая двери очередной комнаты, в которой кто-то чем-то смачно хрустел. – Мне как раз нужен помощник. Пока помощника будут есть, я успею протереть тряпочкой пыль! Я пошутил, юная мадемуазель. Просто юный лорд не терпит посторонних в своих покоях!
Я чувствую, что эта проклятая роза там! Мои глаза сощурились. Я опасливо посмотрела на жутковатую дверь со следами когтей. А потом поплелась за Максом дальше.
– Ой, что-то я нагнулась неудачно! – закатила глаза я, решив пойти на хитрость.
– Неудачно нагнулась Леди Сарманда, – отозвался Макс, развешивая паутину по стенам и любуясь работой. – А вот, кстати, ее портрет!
Я краем глаза увидела очень беременную женщину с лицом инквизитора, вокруг которой бегала орава детишек.
– Она часто неудачно наклонялась, юная мадемуазель, – пояснил Макс, пока взгляд неизвестном мадам прожигал во мне дыру.
– Я не в том смысле! – томно произнесла я, когда Макс закрывал одну комнату, открывая следующую. – Просто мне как-то нехорошо! Наверное, давление!
– О! С таким шутить нельзя! Сэр Ричбард, внучатый никто нашему юному лорду умер как раз от давления! – снова заметил Макс обеспокоенным голосом. – А вот и его портрет!
Я краем глаза увидела мужика под пыточным прессом с иголками.
– Меня, наверное, продуло! – намекала я, снова томно закатывая глаза. – И если вы мне скажете, что кто-то умер от…
– Вы просто читаете мои мысли, юная мадемуазель! – усмехнулся дворецкий, рисуя кисточкой кровь на полу. – Леди Дженебру, внучатую бабушку лорда Адама, как раз продуло! От этого она и умерла…
Он вздохнул.
– Просто невосполнимая потеря! Последние минуты ее жизни запечатлел неизвестных художник!
Я бросила взгляд на стену, на котором огромным ураганом сдувало тетку. Пышные юбки надулись парашютом, а рядом с ней пролетала корова.
– Заболела я, – скрипнула зубами я, притворно шмыгая носом и снова закатывая глаза. – Я, наверное, пойду. Прилягу!
– Ах, не может быть! – воскликнул Макс, бросая свое кровавое пятно. – Вы себя плохо чувствуете? У вас недомогание?
– Да, – слабым голосом произнесла я, едва не заваливаясь в притворный обморок.
– Конечно, вам нужно прилечь! – строго произнес Макс, ведя меня в сторону старинной кровати. – Ложитесь, юная мадемуазель! Я скажу, чтобы гости вас не беспокоили.
Я прилегла на мягкую пыльную скрипучую кровать, изображая насквозь больную. Я надеялась, что Макс уйдет дальше прибираться. Поэтому тонко намекала ему, что сейчас все пройдет! Стоит только полежать, все как рукой снимет!
– Со мной такое бывает, – слабым голосом умирающего лебедя прошептала я. – Сейчас отпустит…
– Ну что вы, юная мадемуазель! – воскликнул Макс, как назло откладывая все дела. – Со здоровьем шутить нельзя!
Я чувствовала себя еще тем юмористом, деликатно выпроваживая дворецкого. Но тот не собирался уходить, ни в какую! И меня это даже злило!
– Я безмерно благодарна вам за заботу, – намекала я, поглядывая на обеспокоенного Макса. – Но она излишняя. Я сейчас немного полежу. И мне, правда, станет легче!
– Знаете, это обязанность дворецкого лечить семью Орсвиль! – выдал Макс, взмахнув рукой.
На прикроватный столик упала огромная книга. Книга рассыпалась в руках, но Макс раскрыл ее. Мне удалось скосить глаза и прочитать название “Фамильные болезни семьи Орсвиль”.
Глава 32
– Это список всех фамильных заболеваний! – гордо произнес Макс. – Сами понимаете, род – древний. Поэтому и болезней предостаточно! Сейчас попробуем узнать, что у вас?
Страницы шуршали, а я начинала жалеть, что решила сымитировать болезнь. Я же рассчитывала на другой эффект. А уж никак на заботливого дворецкого, серьезно взявшегося за мое лечение. Настолько серьезно, что отложил все дела.
– Лечить – это прямая обязанность дворецкого! Не посылать же каждый раз за доктором? – спросил Макс, листая книгу. Он присел рядом. – Столько слуг уже не вернулось от доктора. Так что я подозреваю, что там опасно!
А я подозреваю, что они рады были просто свалить из этого проклятого поместья! Я бы на их месте так и сделала бы!
Если играть больную, то уже до конца! Я твердо решила доиграть мнимую болезнь в надежде, что мне пропишут покой. Дверь комнаты Адама стояла перед глазами,
