слишком.
Не открывая глаз, Властимир плотнее прижал к себе спящую Забавушку и выдохнул. Хорошо как! Будто сама нежность рядышком сопит. Вкусная такая, тепленькая… Податливая его рукам. Сейчас помнет немножко, и снова спать. А утром…
Стук повторился. И уже настойчивее. Властимир одним рывком соскочил с постели.
Прибьет!
А потом обратно к Забаве… За спиной послышалась тихая возня. И еще совсем сонное:
— Господин?
Наложница села и протерла кулачками глаза. Взлохмаченная вся, нагая… Злость тут же втянула когти, стоило увидеть розоватые пятна на ее коже и алеющие вершинки грудей. Он зацеловал их до сорванных девичьих криков. Хотел наказать за то, что Ждану голову задурила, а получилось все сладко и бесстыдно.
Но сейчас девушка ойкнула, отворачивая лицо. Ну да, он ведь тоже без одежды.
Властимир самодовольно ухмыльнулся, оглаживая бороду. Ему нравился этот нежный румянец смущения. Можно сделать его еще ярче, но пришлось отступить.
— Спи, я скоро буду.
И, накинув рубаху со штанами, Властимир вышел из спальных покоев. Сейчас скоренько разберется с делами, а потом можно и Забавушке внимание оказать. До чего же все-таки она хорошо на его ложе смотрится! Будто и предназначена там быть…
От макушки до пят дрожью пробило.
Снова блажь! Притом опасная.
Да, девушка ему интересна, и, может, он мягче с ней, чем с остальными. Но только из-за того, что Забава будто дитя малое! Ни злобы в ней, ни корысти. А то, что с ним ночи коротает, — так это даже удобнее.
К тому же Ирья до сих пор у лекарей. Ядовитая вода Чуди попала женщине в глаза, и никто не мог сказать, вернется ли к ней способность так же ясно видеть, как прежде.
Властимир толкнул дверь и чуть не сшиб топтавшегося на пороге служку. Мальчишка резво отпрыгнул и бахнулся на колени.
— Господин! Не погуби! — забормотал, склоняя вихрастую голову. — Совет требует! Прилетел из восточных окраин сокол. Дурные вести!
Властимир забористо ругнулся. Мятеж опять?!
Не обращая больше на мальчишку внимания, он заторопился в чертоги, где собралась знать. Не слишком много ее было! Меньше половины, да и те прятали в бородах зевоту. Лишь двое братьев — Святозар и Мечислав — громко спорили.
— Войско надо собирать! Вдруг кочевники?
— А если нет? Что тогда?
Но, завидев его, оба склонили головы.
— Доброй ночи, князь! Прощения просим за внезапную тревогу.
Властимир махнул рукой. Если дело важное, то ладно. Братья переглянулись. И, заложив пальцы за поясной ремень, Святозар начал первым.
— Мы с братом только с дороги, князь. Привезли новых ястребов и соколов для твоих нужд. Пока суть да дело, задержались в тереме, а тут и почтовый сокол подоспел.
— Птица вела себя странно, — вступил Мечислав, нервно пощипывая и без того жидкую бороденку. — Будто пьяная была. Билась во все углы, насилу поймали.
— Послание с ее лапы само упало, прямо под ноги. Некрепко повязано было.
— Или развязалось…
— Мы помним твой наказ, читать не стали.
— Да только оно белой лентой перетянуто, а это недобрый знак.
И братья посмотрели в сторону скрутка, лежавшего на столе.
Недолго думая Властимир подошел и сорвал крепление. Нет, не мятеж. И не кочевники…
— В Топях народ пропадает. Мужики да мальчики… И находят только части от них.
В воздухе повисла тишина.
— Р-разбойники, стало быть? — прозаикался кто-то.
Но Властимир покачал головой. Это будет счастье, ежили разбойники. Потому как Топи раньше назывались Садами. А после смерти Лады сделались гниющим пятном на теле Северного Царства. Оттуда ветер разносил моровое поветрие, там рождались пепельные бури.
И никто рядом не жил, кроме волхвов, которые и сдерживали недобрые силы. Однако пришло время разобраться, почему их усилия не впрок оказались.
— Дюжину крепких воинов снарядить! Выдвинемся поутру…
Но знать только сильнее зашушукалась. И, наконец, братья снова подали голос:
— Князь милостивый! А может, и твою новую наложницу взять?
— Волос ее уж больно приметен. Сказывают, таким мёртвая богиня благоволит.
— Может, ее молитвами и нечисть успокоятся?
Со всех сторон раздался согласный гомон. Но тут же утих, стоило вдарить кулаком по столу.
— Сам решу, кого мне брать! — рявкнул так, что аж огонь в лампадках колыхнулся.
И вышел.
А то свернет самым ретивым шеи. И плакать об этом не будет.
* * *
Хоть князь и велел отдыхать, но Забава не могла.
Так странно было находиться в мужской постели одной да еще без одежды. Думала прикрыть наготу разодранным платьем, однако не посмела.
Может быть, князь вернётся совсем скоро. И снова возьмёт ее как женщину…
Забава даже лицо в ладонях спрятала, но перед глазами все равно мелькнули картинки стыдных воспоминаний.
Вот она сотрясается от мощных толчков, стоя на коленях и прижимаясь грудью к простыням. Нежные вершинки трутся о покрывало, пальцы вцепились в шелк, будто в единственное спасение, а воздух дрожит от влажных шлепков, стонов и сбитого дыхания.
Или вот на боку, спелёнатая в крепких объятьях, задыхается от нехватки воздуха, пока мужская плоть сладко растягивает лоно, а пальцы нагло хозяйничают меж ног.
И снова на коленях. Только в этот раз дыхание перехватывало от забитого горла. Каждый раз Властимир пытался двинуться глубже, чтобы войти полностью. Но пока не получалось.
Забава равно выдохнула.
Страсть князя всегда жадная и опасная. Но от этого только приятнее!
До беспамятства стыдно признать — с каждым разом ей все более нравилось принадлежать господину. Чувствовать себя слабой рядом с ним. Принимать его силу.
Разве так должно быть?
От женщин она только и слышала, что-де слишком это утомительно, а иной раз больно — внимание мужа в постели. И пуще всего на свете каждая ждала старческой немочи. Тогда мужику только еда и хмель интересны. Вот где спокойствие! А может, врали со стыда? Не могли рассказать, как им хорошо с мужем, чтобы другие не осудили? Ведь если слушать волхвов, женщинам полагались лишь страдания и беды…
— Я же велел спать! — прогрохотало сбоку.
Забава аж взвизгнула, шарахаясь к самой стенке. Но, неловко запутавшись в покрывале и растрёпанных косах, упала носом в подушки. А сверху навалилось тяжёлое тело. Сграбастав ее, словно медведь, Властимир перетянул свою наложницу ближе и ловко освободил от покрывала. Обнаженное тело мигом лизнул сквознячок, и кожа изошла мурашками. Холодно!
Забава крепче приникла к мужской груди, выискивая тепла. Ткнулась лбом в крутой изгиб плеча.
— П-прости, господин… Без тебя не могу уснуть.
Властимир только хмыкнул.
Широкая и горячая ладонь опустилась на ее спину и медленно поползла вниз, прогоняя озноб.
Забава даже глаза прикрыла. Так приятно! Время от времени
