class="p1">Спустя пятнадцать минут я уже стояла у нее в прихожей.
– Учти, если ты кого-то убила, я тебя покрывать не буду, – стоило сразу обозначить границы.
– Когда-нибудь я тебя ударю, Иванова, – спокойно ответила Ленка, – такие мерзости думать о лучшей подруге низко и подло.
– Тебе же нравится, – поддела я, – общаешься с плохой девчонкой, которая и тебя считает крутой. – Я прошла в комнату. – Слушай, по-моему, нужно ведро мусорное вынести, запах какой-то странный.
– Это не ведро, это дети хорька в дом притащили, – всем своим видом показывая жуткие страдания, произнесла подруга.
Она указала на старый журнальный столик, на котором обосновалась огромная клетка, в которой висел очень грязный гамак, откуда на нас смотрел тот самый источник запаха.
– Мама отказывается тут с детьми сидеть. Ее, бедную, от одного вида выворачивает. Мне тоже противно. Брезгую страшно его брать. А дети в восторге. Поэтому терплю.
– Понятно. А я тебе тут зачем? – все еще ничего не понимая, спросила я.
– Мне нужно его вернуть, а я не могу его в руки брать, – беззастенчиво ответила та, которую я все еще считала подругой.
Я рассматривала хорька. Кроме убийственного запаха, к несомненным достоинствам животного стоило отнести огромные проплешины на боках и спине. Громко отпив из поилки, зверек неуклюже вывалился из гамака и проследовал к лотку.
– А лысый он почему? Лишай? – Я не спешила подходить к хорьку.
– Старый, вот и лысый.
– Ты где вообще его взяла?! – Я до сих пор не определилась, стоит ли мне возмущаться или все-таки злорадствовать.
– Говорю же, дети притащили, – это было в Ленкином духе – спихивать ответственность на других, – у мамы соседи по даче эту животину за просто так отдавали. Дети и вцепились.
– А ты почему разрешила, если у тебя от него такие корчи? – не понимала я.
– Потому что детям нужен питомец, – перечисляла она, – и они его так любят, а я люблю их. И потом, – с чуть большей решимостью в голосе, которая выдавала в ней бывалого педагога, Ленка продолжила: – У меня и так в школе добрая сотня детей, которым я каждый день в чем-нибудь, да отказываю! Посади его в сумку, пожалуйста, и поедем, тут недалеко.
Пауза с моей стороны несколько затянулась. В свое оправдание я могу сказать лишь то, что вонючий, лысый хорь, несмотря на премилую мордаху, во всем остальном был вылитой крысой. А вот с крысами я с детства не ладила.
– Мне тоже противно, – призналась я подруге. – И что ты скажешь детям?
– Я уже все придумала, – воссияла она, – отвлеку их котенком. Все уже схвачено.
Иной раз от коварства, с набирающим силу педагогическим опытом, которыми Ленка добивалась своего, у меня в жилах стыла кровь.
– Все равно это, – я указала на клетку с хорем, – я не возьму.
Мы перешли на кухню, куда, к счастью, запах хорька не успел проникнуть. Взявшая по случаю прибавления в семье отгул, Ленка принялась хлопотать над чаем.
– А если клетку целиком в багажник поставить? – предложила она.
Я только пожала плечами. Признаться, этот вариант был немногим лучше, чем тащить животное в руках. Запах, который он источал, лишал воли к жизни.
– А с ногой-то что? Погоня? Любовные приключения? – Ленка картинно всплеснула руками.
Сострадание к ближним у подруги возникало время от времени, не обременяя муками совести, вероятно, это нас и сблизило.
– Ничего такого, просто неудачно споткнулась.
Подавив разочарованный вздох, Ленка продолжила лезть в мои дела под видом светской беседы:
– А работаешь сейчас над чем? Тайна следствия?
– Почти. Мне нужна информация о человеке, фамилию которого я не знаю, но предположительно знаю, где он работал. А безнаказанно копаться в документации мне никто не даст, – ответила я, вспоминая, как бесславно окончилась моя командировка в Плес.
– И все? – Подруга посмотрела на меня взглядом строгой учительницы. – Я думала, ты умнее.
– Прости, – я приготовилась отражать нападение, – мы обе ошибались.
– У нас летом к директрисе проверка нагрянула, – начала Ленка с видом бывалого участника кадрово-бюрократических войн, – из Пенсионного фонда. Без всякого предупреждения, потому что не обязаны, пришли и проверили все, вплоть до личных дел первоклассников. Вся администрация тогда на ушах стояла.
– Ты – гений, Лена! – констатировала я. – Давай, потащили твоего хоря.
– А чай? – растерялась она.
– Некогда, родная. Мне еще билет на поезд в Новгород покупать.
– Подожди месяц и поедешь с нами сопровождающей, – тут же нашлась подруга, которая каждый год возила своих подопечных по Золотому кольцу, исполняя учительский долг.
– Увы, – в этом вопросе я была непреклонна, – время не ждет!
Глава 24
Домой я вернулась часа через два. Взглянула на свою дорожную сумку, что так и стояла неразобранной в коридоре, и подумала, что будущему сотруднику Пенсионного фонда не мешало бы и выглядеть соответственно. В сумку отправился уже знакомый синий костюм. На мое счастье, полиэстер не мялся.
Поезд до Новгорода отходил в семь часов. Времени хватало ровно на то, чтобы быстро состряпать сопроводительное письмо и наскоро перекусить.
В холодильнике все так же одиноко лежала курица. Я грустно посмотрела на нее и решила обойтись яичницей.
Расставание с Александром оставило неприятный осадок. Мой возлюбленный обиделся, а я и не думала вымаливать прощение. Довольно типично, если подумать, для любых отношений. Перерасти этот период удается единицам. Многие так и застревают в обидах, начисто забывая, зачем вообще когда-то они решили быть вместе.
И все же я скучала. Мне нравилась моя влюбленность, и было отрадно, что это взаимно. Однако позвонить Александру я так и не решилась. Торопливые сборы прекрасно отвлекали от незакрытых гештальтов дел сердечных и бодрили не хуже крепкого кофе.
Немного поколебавшись, я все же решила обозначить статус-кво, заранее предупредив о своем приезде. Во мне легко могли вычислить мошенницу, но если Киря меня чему и научил, среди прочего, так это тому, как велико желание простого человека оказать услугу сильным мира сего. Поэтому я, почти не опасаясь последствий, смело позвонила в приемную директора.
После нескольких безуспешных попыток прорваться сквозь неактуальные номера и линию факса я наконец услышала заветное:
– Алло!
– Добрый день! Могу я услышать Петра Михайловича? – сказала я, надеясь, что директор, чье имя было указано на сайте, не поменялся.
– Петр Михайлович пока никого не принимает. Оставьте, пожалуйста, информацию, я ему передам, – услышала я услужливый голос секретарши.
– Вы знаете, это срочно, – ответила я, пытаясь вызвать симпатию и живое участие к своей персоне на том конце провода, – я из Пенсионного фонда, по поводу некоторых ваших сотрудников.
После непродолжительного удержания я вновь услышала непреклонное:
– К сожалению,
