персонажей.
Вытащив потихоньку телефон, Пашка вошёл в «Дополненную реальность», разбил на звёзды льва и навёл камеру на Зинку, стараясь действовать незаметно. Она стояла спиной, чертя на доске объёмный цилиндр, что позволяло провести анализ.
«Ваш преподаватель алгебры и геометрии. ФИО: Пирогова Зинаида Дмитриевна. Возраст: 46 лет. Состояние: активность (преподавательская деятельность). Подробнее…»
Пашка моргнул, уставившись на экран. Может, опечатались? Как так сорок шесть? Поверить в то, что эта бабулька только на три года старше Пашкиной мамки было проблематично. Эдак её жизнь потрепала, блин. Вот тётке, Женькиной матери, вообще сорок семь стукнуло, а она та ещё милфочка. А эта прямо пенсионерка, из разряда тех, при виде которых в автобусах и маршрутках лучше притвориться спящим. Ну дела!
Пашка вошёл в «подробнее», и выбрал первым делом мысли, благоразумно протянув прежде под джемпером шнур своих допотопных наушников.
«Площадь цилиндра (формула). Детализация, слушать через гарнитуру» сменилось на «Размышления, где могла быть обронена серьга. Детализация, слушать через гарнитуру…»
Ага. Можно и не слушать. Вот что Зинка потеряла! Ну и велика беда, прямо-таки. Это как он будет искать такую мелкую хреновину-то?
Пашка присмотрелся. В правом ухе Зинки имелась золотая висюлька размером с ноготь и красным камушком, а в левом — только дырка. То и дело училка бралась за обессерёженную мочку уха, и потому щека и подбородок у неё испачкались мелом.
Пашка полез в память. Ввёл в поисковую строку слово «серьга». Обилие воспоминаний по запросу имелось после девяти шестнадцати утра вчерашнего дня.
Пробежавшись по строчкам, особенно первым, Пашка выяснил, что серёжки принадлежали покойной Зинкиной матери и имели потому особую ценность. Крепёж там был мощный настолько, что финтифлюшки вообще не снимались без посторонней помощи, и даже содрать с себя вторую Зинка не сумела. Обыскала она вчера дома всё, скрутила слив под ванной и не сумела собрать обратно, так что преподавала сегодня немытая, до поздней ночи ходила с фонариком по дороге от школы к дому, вынесла все мозги уборщице продуктового супермаркета и начинала впадать в отчаяние.
Так, интересно. Если Зинка и сама уже такую деятельность развила, то как Пашка-то искать будет?
— Абдулов, хватит ворон считать! Иди к доске и докажи нам, что осевое сечение цилиндра является прямоугольником, две противоположные стороны которого — образующие, а две другие — диаметры оснований оси, — велела Зинка.
Пашка попробовал проявить смекалку и сформулировал запрос иначе:
«Зина видит серёжку матери в своём левом ухе», — набрал он.
Воспоминания заструились вниз в бесконечность, но Пашку интересовало только последнее. Вот оно. « Архивная справка (09.04.2018, понедельник, 07:11 a. m.). Поправление причёски перед выходом из дома, обе серьги на месте».
Зря Зинка слив раскурочила.
Заметила она пропажу в школе после первого урока. И что это нам даёт?
Пашка призадумался. Абдулов у доски усердно скрипел мелом (с геометрией у него было всё в порядке), Толик залип на буфера Мирошиной, Зинка зачем-то перебирала содержимое выдвижного ящика стола. Конечно, серёжки же обычно в столе теряют, где же ещё?
Поражаясь своей проницательности, Пашка заключил: если воспоминание о серёжке перед выходом наличествует, а слив математичка всё равно поимела, значит, приложуха выдаёт даже те данные, которые сам человек вспомнить не в состоянии. Оно и понятно: там такие временные интервалы точные, а уж это в памяти никак не задерживается. А значит, что?
«Зина чувствует в левом ухе серьгу», — написал Пашка и затаил дыхание.
' Архивная справка (17.01.1987, суббота, 06:42 p. m. – 09.04.2018, понедельник, 08:07 a. m.).
«Да я же чёртов гений!» — вскинулся Пашка, и Зинка подняла на него глаза от своих залежей учительского хлама.
Забить, что помнит училка математики в восемь ноль-семь вчера утром Пашка не успел — она вызвала его к доске, сменить Абдулова и найти диагональ осевого сечения цилиндра.
Диагональ Пашка не нашёл, зато нашёл серёжку, несмотря на очередную двойку в журнале. Даже на русский язык по такому случаю не явился. В указанное время Зинка проходила мимо трансформаторной будки, где вчера не состоялась встреча с Пионовой. На перемене Пашка унёсся туда, заблаговременно скачав воспоминание.
Чувствуя себя персонажем какой-то игрухи, загрузил его и пошёл, стараясь повторять Зинкины телодвижения. Смотреть чужими глазами было странно, картинка на экране двигалась, покачивалась от ходьбы, то и дело резко смещалась вслед за поворотами головы носителя воспоминания. Но зато в правом углу были часики, указывающие текущее там время. И Пашка смог найти именно ту точку, где Зинка была в восемь ноль-семь.
Трижды сверившись с остановленным на паузу видосом, он заключил, что место верное и взялся осматриваться. На виду ничего не было. Если серёжку кто-то унёс, выйдет лютая жесть. У квеста-то, понял Пашка, не было временных рамок! И пока он не отыщет треклятую висюльку, нового задания не видать!
Испугавшись, Пашка взял какую-то палку, и начал взрыхлять песок на дорожке.
Пыльный красный камешек блеснул на апрельском солнце минут через семь, когда он уже совсем отчаялся и подумывал открыть «объекты» и попробовать порыться в истории этого участка земли, потому что как «предмет» приложуха дорожку определять отказалась.
Схватив украшение и оттерев пальцами, Пашка даже подпрыгнул от радости.
Хорошо хоть не понёсся отдавать раньше, чем проверил квесты. Ведь там было не «верни», а «найди»!
«Квест пройден! +200 баллов!»
Разбив на звёзды пару львов, Пашка прочитал новое задание:
«19. Согласись на предложение Зинаиды Дмитриевны Пироговой, когда будешь вручать ей потерянное. Награда 5000 баллов».
«И чё она мне предложит? Надеюсь, не отблагодарить натурой!» — хохотнул Пашка, и понёсся к кабинету математики.
До конца урока оставалось двадцать минут, и он решил подождать. И наконец посмотреть воспоминания историка.
Ну и ржачно попускала его грозная, почти стокилограммовая жёнушка! Орала матом, пидорасила на все лады, а двадцать третьего марта вообще приложила об стенку так, что у историка лоб вспух и шишка вскочила — потому что подвыпила из-за того, какой у неё муж-неудачник.
Ну и хохма! Вот это грозный историк, едкий критик всеобщей неучёности! Оборжаться можно! Ролик с побоями Пашка пересмотрел четыре раза, утирая глаза от слёз.
Прозвенел звонок, и Пашка свернул мытарства историка. Малявки то ли пятого, то ли шестого класса повалили из кабинета. Выждав с пять минут, Пашка постучал и сунул свою голову в дверь.
— Соколов? Что-то забыл? — спросила Зинка, перетряхивающая свою похожую на огромный кошелёк сумку.
— Зинаида Дмитриевна, я это… короче, заметил, что у вас
