увидел, как на площадь поселка, что перед зданием администрации, вылетела эмка со старшим лейтенантом Званцевым. Он вылез из машины с уже расстегнутой кобурой…
Люди с удивлением смотрели на то, что должно было сейчас произойти.
– Все отошли в сторону, – громко приказывал следователь Званцев. – Монаху стоять на месте. При попытке к бегству стану стрелять…
– Ты на кого наган нацеливаешь? Это же слуга Царя Небесного! Или тебя в детстве не научили страху Божьему? – выступил вперед одноногий старик-ветеран.
– Отойди, старик, не доводи до греха. Этот человек – немецкий агент.
Тут же все присутствующие прыснули от смеха так искренне, что озадачили и самого Званцева.
– Разберемся, товарищи! И все-таки требую поднять руки и пройти со мной в помещение администрации.
Игумен Георгий благословил людей и, подняв руки, медленно пошел в здание. За ним с пистолетом в руках шел следователь Званцев.
Из кабинета председателя колхоза он тут же позвонил майору Померанцеву…
– Говорите, Померанцев на проводе.
– Товарищ майор, докладывает следователь Званцев, мне удалось задержать игумена и обнаружить телегу, на которой четыре трупа…
– Где вы?
– В поселке Колбово… Это за сорок километров…
– Я знаю, где Колбово… Мне только одно пока непонятно: почему вокруг него всегда столько трупов?..
– Наблюдать за монахом еще утром я поручил участковому Громову…
– И где же он, ваш Громов?..
– В той же телеге, вместе с покойниками.
– А кто остальные? Он вам это сказал?
– Двоих я и сам знаю – это люди Примуса. А неизвестный крестьянин – вероятно, хозяин телеги…
– Телеги, говоришь? А для чего им вдруг понадобилась эта телега? Ладно, Званцев, жди. Скоро к тебе приедут.
Майор Померанцев встал из-за стола. Отправил секретаря с какой-то пустяковой запиской к дежурному, а сам вернулся в кабинет и сразу же набрал номер Примуса.
– Поздравляю, еще двоих людей сегодня потерял…
– Откуда известно?
– Посылал догляд за монахом?
– Двоих…
– Можешь идти в церковь свечки по ним ставить…
– Монах?
– Этот Робин Гуд решил всех твоих людей перестрелять…
– Ну, попадись он мне только в руки…
– А ждать уже не надо. Он со Званцевым в поселке Колбово.
– Что прикажете делать?
– Взять монаха и привезти в монастырь. У него там с Фомой теплая встреча состоится… Вот тогда он точно скажет мне, где сокровища…
– А вдруг Званцев не захочет отдать нам монаха?
– Если решит поиграть в героя, то не мешайте ему умереть красиво… Все одно – монаху за всех отвечать придется. Все понятно? Жду в монастыре…
За столом председателя колхоза «Колбово» друг против друга сидят Званцев и игумен Георгий. Рядом со следователем на столе лежит его револьвер.
– Вы мне все равно не поверите, – продолжал игумен.
– Если скажете правду и ваша информация подтвердится, то не только поверю, но и отпущу… Давайте по порядку: что за клоун работает в цирке?
– Это – я! Клоун, Максим Суворин, выпускник Московского циркового училища 1941 года. Если вы станете проверять, то получите данные о том, что в самом начале войны пропал без вести. На самом же деле ушел в ополчение, но по своим родным документам под именем Георгия Государева…
– А кто же тогда Максим Суворин?
– Это имя и фамилию мне дали в годовалом возрасте, когда родителей отправили за границу, а меня в спецприемник…
– Где и кем работают родители?
– С 1932 года, как я теперь понимаю, они – кадровые разведчики…
– Доказательства…
– Это запрашивайте в Москве на Лубянке…
– Их фамилии?
– Государевы…
– А почему же теперь у вас документы рядового Георгия Любомудрова?
– Это документы одного рядового, монаха, что умер у меня на руках в январе 1944 года…
– Где же тогда ваши настоящие документы?
– Зимой, вытащив из проруби тонущего генерала, я накрыл его своим полушубком, а в нем лежали все документы. Нас тогда, тяжелораненых, везли в госпиталь… Генерала вместе с моей шинелью его люди куда-то увезли. Я же в результате остался без документов…
– Путано как-то все у вас получается. Для легенды подходит, а вот по жизни все никак не стыкуется… По законам военного времени вас можно просто расстрелять без суда и следствия…
– Немцы за вас уже успели это сделать. У меня с 44-го года их пуля под сердцем… Это вам подтвердит в Омском госпитале главный хирург Мишин… Мне вообще противопоказано двигаться… Есть заключение врачебной комиссии…
– Что же вы тогда в цирке делаете?
– Детишек веселю… Пусть у них и в военное время что-то доброе в памяти останется…
– Кто же вы все-таки на самом деле?
– Если честно, то уже и сам не знаю…
Вдруг в сердце сработал знакомый камертон опасности. Пуля стала проявлять беспокойство, но связано оно было уже со следователем Званцевым.
– Что я могу сделать, чтобы вы мне поверили? – спросил он у следователя.
– В данной ситуации – ничего. Мне нужно будет время, чтобы сделать запросы в Москву. А пока вы будете под арестом…
– У вас не остается времени. Через полчаса здесь будут люди Примуса. Им нужен только я, а вы – лишний свидетель…
– На пушку берете? Знакомый прием…
– Пока есть время, послушайте меня хотя бы.
Званцев был утомлен уже этой беседой, злой оттого, что через какое-то время выявленного им тайного агента заберут у него люди Померанцева, а он снова останется не у дел.
– Ну что ты еще можешь мне сказать?
– Начну с того, что знать не мог… Хотя бы о твоем пулевом ранении в правое плечо и касательном ранении от удара ножа…
– Об этом весь город знал… Какой же здесь секрет?
– Еще могу сказать, что уже два года, как ты не имеешь интимной связи со своей женой по известной тебе причине…
