то есть в будущем станет самым центром города.
Кучер мигом и без приключений перевез меня на улицу Рождественка к банку «Лионский кредит». Тот же клерк встретил меня почти у двери и, когда я сказал, какую сумму собираюсь положить на счет, отвел в глухую комнату с двумя дверьми, освещенную люстрой в три электролампы, где были квадратный стол, накрытый темно-синей скатертью, и по мягкому стулу с каждой стороны. Через одну дверь зашли мы, через другую через минуту кассир лет сорока с узкой залысиной от лба и почти до затылка и очках с металлической оправой. В руках у него был сложенный мешочек из черной плотной материи, деревянные счеты с черными и белыми костяшками, лист бумаги, карандаш и бумажные ленточки. Он поздоровался, после чего не произнес ни слова, только в самом конце объявил итоговую сумму, полностью совпавшую с указанной мной. Несмотря на то, что ленты на пачках купюр не были нарушены, разорвал все и содержимое пересчитал по два раза. После первого подводил итог на счетах, после второго записывал карандашом на листе бумаги и перехватывал пачку своей бумажной лентой, не заклеивая, и бережно клал в черный мешочек. Делал это монотонно и без эмоций. Зато клерк, сидевший сбоку, между нами, облизывал взглядом каждую купюру.
Затем уже в операционном зале он оформил документально вклад и выдал мне расписку для одесского отделения. Предложил за полтора рубля получить у них чековую книжку. Она будет готова на третий день. Я отказался, потому что не знал, сколько пробуду здесь. Как-то не в масть мне была морозная погода после трех эпох в тропиках. Сделаю чековую книжку в Одессе, если будет нужна. Последние черт знает сколько лет привык оперировать наличкой.
Я дал клерку рубль на чай, и меня проводили до извозчика. Никому и в голову не пришло поинтересоваться, откуда у меня почти девяносто восемь тысяч рублей, не считая счет в американском банке и кубышку в номере гостиницы еще с пятью тысячами на мелкие расходы. Такого понятия, как отмывание денег, пока не существует. Все деньги чистые. Грязными бывают только ваши подозрения.
3
30
Прямого поезда до Одессы пока нет. Надо делать пересадку в Киеве, но билет можно купить сразу на весь маршрут, причем на первую часть его с плацкартой, то есть с указанием места, а на вторую без. Каждый день из Москвы отправляются по два поезда: скорый номер один и почтово-пассажирский номер три. Из Киева на Одессу три: скорый номер пять, пассажирский номер три и почтово-пассажирский номер триста семьдесят семь с вагонами и четвертого класса. Время между прибытием скорого поезда один и отправлением номера пять составляет пятьдесят минут. Как мне сказала кассир Курско-Нижегородского вокзала, откуда отправляются сейчас поезда на Киев, потому что Киевского вокзала пока нет, расписание составляют так, чтобы пассажирам скорых поездов приходилось ждать пересадку не более двух часов.
Вагон первого класса в поезде «Москва-Киев» отличался от того, в каком я ехал из Мукдена тем, что вместо салона были купе, и всего их, более узких, девять. Синих вагонов два, поэтому я попросил место во втором в предпоследнем купе, чтобы ехать одному, и не ошибся. Вагонов второго класса было три. Затем шел вагон-буфет, а не ресторан, и за ним микс, покрашенный наполовину в желтый, точнее, оранжевый цвет, потому что там ехали шестнадцать пассажиров второго класса, и наполовину в зеленый, потому что предназначался для шестнадцати пассажиров третьего класса. Полностью зеленых вагонов было пять.
Ехал скорый поезд так же медленно, с продолжительными остановками. В Брянске должны были стоять более часа, но прибывали туда ночью, поэтому я поужинал в вагоне-буфете. Там все было неприлично скромно в сравнение с гостиницей «Лоскутная», начиная от короткого меню с короткими, незамысловатыми названиями и заканчивая посудой из фаянса, а не фарфора, и столовых приборов из нержавейки, а не серебра для постояльцев номеров люкс и полулюкс. Кстати, гостиничный официант как-то пожаловался мне, что серебро не воруют, а вот чайные ложечки из стали и плетеные салфетки под стаканы с чаем или чашки с кофе улетучиваются в непотребных количествах.
Поскольку был предрождественский пост, который сейчас называют Филипповым, потому что начинается в день этого апостола, блюда в буфете только рыбные. Я съел винегрет из смеси кусочков малосольной семги с вареными свеклой и картошкой, и солеными огурцами, уху из стерляди, наваристую, но без картошки, запеченного судака и два бутерброда со сливочным маслом и черной икрой под чай с лимоном. С собой в купе прихватил бутылку клюквенного кваса, который раньше не пробовал, оказавшийся довольно приятным напитком.
Ночью несколько раз просыпался, когда прицеплялся вернувшийся с бункеровки и чистки паровоз. Машинист был то ли малоопытный, то ли пьяный, потому что толчки были такой силы, что я чуть не слетал с дивана. Утром позавтракал в постном буфете, а обедал на узловой станции Конотоп, где стояли почти час. Там пост блюли с учетом гастрономических предпочтений аборигенов, поэтому к запеченному свиному боку прилагалось много картошки и квашеной капусты с тмином.
В шестнадцать пятьдесят, минута в минуту, как подтвердили мои золотые карманные часы «Павел Буре», купленные в Москве, поезд прибыл в Киев, который я не узнал, несмотря на наличие реки Днепр. Город сильно изменился, как с моего пребывания в нем в составе дружины малолетнего князя Ингвара, так и в составе школьной экскурсии во времена СССР, когда был одиннадцати лет от роду. Двухэтажное здание вокзала из желтоватого кирпича было длинным, почти во всю пассажирскую платформу, и напоминало английский готический замок сразу с тремя донжонами. Зал для пассажиров первого класса был провинциально роскошен: не только лишь всё было громоздким и блестящим. В буфете меню длиннее ресторанного, даже свежие раки и немецкое пиво, которым я и посвятил минуты ожидания скорого поезда номер пять до Одессы, сидя за столиком у высокого прямоугольного окна. Мой багаж в это время находился по другую сторону стекол на тележке носильщика с нагрудной бляхой, которые дешевле московских. За двадцать копеек они готовы забрать ваш багаж из прибывшего поезда, поохранять до следующего и погрузить в него.
На посадку скорый поезд номер пять «Киев-Одесса» был подан минут за двадцать до отправления. Я успел добить пиво и раков, довольно крупных, после чего в сопровождение носильщика направился к синему вагону, оказавшемуся единственным, что навело на неприличные предположения. Если мест не хватит, придется заночевать в Киеве. Кондуктор в чистой и наглаженной, железнодорожной
