– сам знаешь что… тоже чтоб ни слова.
Он вернулся к Вере, и они вдвоем пошли вниз.
Я почти уверена была, что эти придурки начнут теперь цепляться ко мне. Но нет. Они недоуменно переглянулись между собой и дальше разговаривали так, будто меня здесь вовсе нет.
– Что это с ним? Может, он реально с ней замутить решил?
– Я тебя умоляю, – скривилась Свиридова, хмыкнув: – Шаламов с этой матрешкой? Прикалываешься? Да он просто пожалел бедную овечку.
– Ага, сейчас пойдет её утешит, – с насмешкой поддакнула Клео. – Бонусом к ставке.
– Ну а чего нет-то? Если вон Самарина его бортанула.
Они все покосились туда, где сидела преподша. То есть они все тоже в курсе? Но меня больше взволновала фраза «бонусом к ставке». Что, вообще, это значит? Явно же что-то дурное. Мне хотелось возмутиться, высказать им, какие они больные уроды, но ещё больше хотелось понять, в чем дело, и я пока промолчала, продолжая внимательно слушать их разговор.
– Или она его тогда уж. Так-то матрёшка эта вполне себе зачётная. Я б с такой тоже утешился, – изрек… Никита, кажется. – Если не придираться, то вообще очень даже ничего.
– Несмотря на нулевой стремящийся, – хохотнул Гарик.
– Ну… если с натяжечкой, то да, ничего, под пиво покатит, – протянула насмешливо Свиридова, мстительно косясь на меня. – Не прям ах, но была-то вообще чучело. Помните? Без содрогания не взглянешь. Я даже поначалу сочувствовала Шаламову, как ему, бедному, такое убожество терпеть рядом с собой… Кстати, мы там на что спорили-то, кто помнит?
Парни шикнули, указав кивком в мою сторону. Типа, молчи, здесь лишние уши. Но она, похоже, именно для меня всё это и говорила.
– Шаламов поспорил на Верку? – ужаснулась я.
Никто из парней не отвечал. Ну, конечно, он же велел помалкивать. Впрочем, мне и так стало всё ясно.
– Ну вы и твари, – взяв свою и Филину сумки, я поднялась с дивана. – И Шаламов ваш – урод.
Свиридова, глядя на меня, довольно ухмыльнулась.
– А вы, такие наивные, думали, что Шаламов всерьез будет с этой страшилкой неотесанной…
Она не договорила, потому что к столу подбежала Верка вся в слезах. Схватила меня за руку и надрывно произнесла:
– Уходим отсюда! Скорее!
26
Я, ничего не понимая, поспешила за Филимоновой под смешки осточертевших мажоров. Но она мчалась как подорванная. На лету я успела заметить, как шаламовская преподша, чуть подщурив глаза, наблюдает за убегающей Веркой. Ещё раз мысленно, но крепко выругнувшись в адрес Шаламова, я бросилась догонять Филю.
Поймала её уже на первом этаже, возле гардероба. Она, всхлипывая, судорожно искала по карманам номерок.
– Он у тебя здесь, – протянула я клатч. – Вер, давай зайдем в уборную. У тебя тушь потекла.
Но она как будто едва меня слышала и мало что понимала. Я взяла её под руку и практически затащила в дамскую комнату. Про это место иначе и не скажешь, так здесь было роскошно и просторно. Даже диван имелся. И никаких посторонних ушей и глаз.
Верка, всхлипывая, смыла с себя макияж, промокнула лицо бумажным полотенцем.
– Давай немного посидим, – я подвела её к кожаному дивану. – Ты успокоишься, потом вызовем такси. Хорошо?
Она послушно кивнула и дала себя усадить. Её уже не потряхивало, как пять минут назад. Наоборот, она вся как-то сникла и потухла. Даже плечи опустились вниз.
– Вер, что произошло? – обняла я её за плечи.
Филя ответила не сразу, с минуту сидела и смотрела перед собой застывшим тусклым взглядом. Я даже думала, что она меня не слышала или не понимала. И ничего внятного от неё я сейчас не добьюсь. Но она вдруг с горестным стоном произнесла:
– Тань, я такая дура…
– Да что случилось-то? И где этот твой герой-любовник? Это он тебя обидел?
Верка качнула головой.
– Тогда что? Ты же с ним ушла!
– Он меня не любит, вот и всё.
– Это он тебе сказал?
Она кивнула. Потом зажмурилась, закусила губу. Подбородок её мелко затрясся. Черт, она только успокоилась и опять…
– Вер, ну фиг с ним. Не стоит он твоих слез. Он – вообще козел. А ты умная, хорошенькая, классная…
– Я – дура, – всхлипнула она. – Идиотка просто. Я так опозорилась…
– В смысле?
– Я… блин, мне так стыдно, ужас… Я думала, что нравлюсь ему… ну раз он позвал меня и вообще… пока мы танцевали, он со мной так ласково разговаривал… спросил, не сильно ли меня обидели его друзья… обещал, что разберется с ними… и я такая: «Спасибо»… И поцеловала его… сама! Представляешь, какой ужас!
Я, конечно, слегка опешила. Верка в этих делах была неискушенная и очень скромная. Даже разговаривать на эти темы стеснялась. И ту вдруг такой подвиг… Но выказывать удивление не стала.
– Ну, поцеловала и ладно. Что тут такого? Это нормально, типа в благодарность…
– Я не так, – качнула она головой. – Я в губы…
– А он?
– А он сначала застыл, а потом отстранился и сказал, что не надо. Ну что типа извини, но мы же просто друзья.
Тут я озадачилась. Верку, конечно, мне было безмерно жаль, но только я ничего не поняла. Если Шаламов со своими дружками-уродами поспорил на неё, то почему не воспользовался? Или в последний момент передумал? Совесть вдруг проснулась? Сомневаюсь… Или же поспорил просто на чувства, типа как в фильме «Девчата», а в постель ему хочется другую, потому не пошёл до конца? Вот это больше похоже на правду.
– Поехали ко мне? – позвала я Верку. – Позвони родителям, скажи, что у меня останешься.
Мы вышли из уборной. Филя так расстроилась, что ее покачивало, бедную. А в холле возле гардероба мы столкнулись с Шаламовым. Он тоже нас увидел и подошёл к Верке.
– Вот ты где… ты так быстро убежала… Слушай, ну, прости, – он покосился на меня, словно я ему мешала. – Вер, ну не плачь… Ты классная, вообще супер. Просто у меня… я типа уже с другой.
Верка кивнула, и я видела, как она силится держаться, но слезы так и струились у нее по щекам.
– Вер, мне, правда, жаль, что так получилось. Я даже не думал, что так выйдет.
