Больше никто меня не преследовал, и хорошо, потому как у меня осталось всего две стрелы. Добежав до двери, что открывала проход в колодец, я не увидел охранявшего её воина. Скорее всего, он убежал вместе с Манулом.
Ан нет, вот его труп, и тела двух карликов, судя по всему, они явились из другого прохода. А… Тут резко, с диким визгом передо мной выскочил карлик, спрятавшийся в нише, и швырнул в меня дротик, не рассмотрев, что я в броне. Дротик ударил меня в живот, заставив невольно согнуться. На краткий миг у меня перехватило дыхание от удара, но броня выдержала, пропустив только кончик лезвия, что лишь оцарапал кожу живота.
— Сука! — шотель опустился на голову пигмея, мгновенно отправив его в небытие. Не теряя времени, я забежал в широко раскрытую дверь, и мне стоило немало усилий, чтобы прикрыть её обратно. Сухо щёлкнул замок, дверь захлопнулась, вновь отгородив нас от тоннеля и входа в храм. Жалел ли я об этом? Нет! В данный момент меня гораздо сильнее интересовала моя собственная жизнь, чем успех всего мероприятия Рама. А карлики всё равно её захлопнут, когда добегут, так что, пусть тут пока повозятся, чтобы я смог спокойно убежать от них.
Захлопнув дверь, я прошёл по тоннелю и, дойдя до колодца, увидел свободно висевшую верёвку. Слава богам, она оказалась на месте, хотя Рам мог и озаботиться тем, чтобы поднять её наверх. От него всего можно ожидать, но нет, они успели подняться с Манулом, но верёвку сбросили обратно.
Схватившись, я два раза дёрнул её и стал лезть наверх. Я очень торопился, боясь любого нападения снизу. Мне не спешили помогать, очевидно, желая рассмотреть, кто там ползёт, а увидев, стали активно вытягивать наружу. Так мне и удалось спастись от выстрела в свой копчик.
Не знаю, что там внизу происходило, но наверху ждали Манул, Рам и, неожиданно для меня, Ап.
— Хозяин! — подскочил он тут же ко мне.
— Жив, твой хозяин, жив, — я оглянулся вокруг.
Рам сидел, схватившись за голову, покачиваясь из стороны в сторону, силясь понять, в чём он ошибся, и почему мы проиграли, ну, я так думаю. Что в действительности происходило в его голове, и о чём он думал, оставалось неизвестным. Манул кричал на прибрежников, отдавая своим воинам разнообразные распоряжения, а я вышел немного пройтись.
Оказалось, что уже близилось утро, и темнота вот-вот уйдёт, а на её место придёт свет. Мы ничего не добились, потеряв примерно четверть воинов. Успокаивало только одно: потери карликов оказались, как минимум, в два раза больше. Не думаю, что их численность огромная, скорее наоборот, а ведь у них ещё должны быть старики, дети, ну и женщины, само собой.
Внезапно я поймал себя на мысли, что не разобрал, присутствовали ли среди атакующих женщины. Может, они и были, в темноте и горячке боя трудно понять, кто перед тобой, особенно, когда враги мало похожи на привычные типажи людей.
Но всё равно, кажется, мы проиграли. Двери, с таким трудом открытые с помощью золота, причём, в прямом смысле этого слова, оказались вновь закрыты. Как проникнуть дальше — неизвестно, и уже не только мне, но и Раму. Вроде, есть результат, но отрицательный. Ладно, пусть он думает свою думу горькую, а мне кажется, что надобно отдохнуть. А потом что-нибудь придумаем, ведь по статистике, восемьдесят процентов проблем решаются сами собой. Ну, так говорят.
Подышав свежим утренним воздухом и дождавшись, когда солнце поднимется над линией горизонта, я подошёл к Раму. Он сидел в углу подвала, обхватив рукой голову, и молчал.
— Рам! — обратился я к нему.
— Что тебе, Егэр?
— Надо возвращаться на холм. Людям нужен отдых.
— Нет, — покачал он головой, — мы должны снова лезть вниз.
— Лезть вниз? Это чтобы всем явно погибнуть? Пещерники уже захлопнули дверь, и мы не сможем её открыть вновь. Этот путь закрыт, по крайней мере, сегодня. Люди, да и мы с тобой, должны выспаться и вновь идти на штурм.
— Нет!!! Мы не сможем атаковать второй раз. Мы не откроем больше дверь, потому что у меня нет другого ключа.
— Значит, пойдём дорогой проклятых.
— Мы не должны идти дорогой проклятых, — взвился Рам, но как-то уже вяло. Всё же, его душевные силы оказались на исходе. — Не должны, и не пойдём.
— Нет, так дело не пойдёт. Для меня становится делом чести дойти до храма, и если мы не смогли пройти через подземелье, то попробуем пройти поверху. Думаю, что где-то на дороге есть ещё один вход в подземелья, я не верю, что карлики ходят только в город и только по подвалам. Им нужно что-то жрать, а город пуст уже пару веков, в нем нет еды и воды, значит, они берут её не здесь. И даже если представить, что они людоеды, то всё равно им нужна и какая-то другая еда. А если так, то они выходят наружу в скалах, что находятся за городом. Я заметил, что вокруг города растут фруктовые деревья, эти деревья плодоносят, и кто-то собирает их плоды.
— Это обезьяны, — вяло отмахнулся от меня Рам.
— Это могло оказаться так, но я не видел здесь ни одной обезьяны. Вообще ни одной, и это необычно, значит, их отгоняют карлики, убивая. А сами жрут фрукты и собирают зёрна с чахлых полей. Охотятся они ночью, как в горах, так и в саванне, и не остаются без мяса. Но ты прав, они мелкие и слабые, поэтому могут найти пищи очень мало.
— Я не верю тебе.
— Да наплевать, веришь ты мне или нет, — резко вышел я из себя. — Не хочешь смотреть правде в глаза, отвернись, но от этого она не изменится, и как бы ты не отворачивался и не жмурил глаза, она не поменяется. Пещерники сегодня потеряли очень много воинов, очень. Когда они это поймут, то ужаснутся и перейдут к глухой обороне. Они совершили ошибку, напав на нас, за что и заплатили сполна. Теперь наш ход, и его необходимо тщательно продумать. Людям нужен отдых, надо идти к холму, занять вокруг него оборону и дать попеременный отдых людям.
Рам долго молчал, уставившись в одну точку, но долго так продолжаться не могло, закончилось и его молчание.
— Решайся, Рам, — подтолкнул я его к действиям.
— Хорошо. Манул, отводи людей к
