живым. Мать проводила его до электрички, перекрестила тайком, всплакнула, что так получилось.
Она не знала, да и не могла знать, что сын ее спустя некоторое время окажется в очень опасном положении, практически на грани жизни и смерти. Но кто мог предположить такое.
Вторая поездка в Убинку была не в пример первой. Никодимов встретил его с радостью. Поджидал. Из его рассказа выяснилось, что молодые люди бандитской внешности в период запоя, целенаправленно и щедро снабжали его деньгами и покупали на них спиртные напитки и продукты. В итоге спустя две недели, они предъявили ему огромный счет к оплате. Так как платить ему было нечем, они потребовали расписку на всю якобы потраченную сумму. Долг предупредили, повышается каждый день на 10%. И сразу пропали на два месяца. Никодимов уже думал, что о нем забыли, как вновь объявившиеся парни выставили ему астрономический счет и потребовали продать квартиру и рассчитаться. Никодимов отказался, и его насильно втолкнули в машину и увезли на дачу, где посадили в погреб под охрану. В период заточения к нему стали применять меры физического воздействия. В итоге через две недели он согласился продать квартиру при условии, что они купят ему комнату в пригороде. После сделки купли-продажи, его увезли в Убинку и поселили к такому же бедолаге Петухову, у которого как выяснилось, была похожая история.
– Так так! Старички молчуны! А почему в прошлый раз не сказали, – с укором спрашивал их Родин, – вы хоть иногда проветриваете свое жилище?
Деды виновато молчали, переглядывались. Петухов пошел открыл форточку.
– Садитесь пишите заявления, описывайте подробно все что о них вам известно.
– Так они нас иногда посещают, – промолвил Петухов, – На водку дают исправно, на жизнь государство платит. А в прошлый раз даже девчонок обещали из города молодых привезти, что мы повеселились.
– Пишите, девчонок им привезут, – немного раздраженно проговорил Родин, – какие вам девчонки, песок сыпется.
– Да нет, – храбрился Никодимов, – мы еще в силе, ты как Петрович.
– Цепанем с тобой, что-нибудь на старости лет! – отвечал Петухов.
– А один конец. Что мы люди что ли.
Взяв заявления, Родин отправился на станцию. Проводить его, узнав о радикулите, увязался Никодимов. Пока шли, сидели, ждали электричку, он поведал свою нелегкую историю жизни.
– Вот думаешь, я всегда такой был? Я же не поверишь, был вторым секретарем партии в Калининском районе, а потом и первым меня хотели сделать, я отказался… это практически руководитель района, ну, не меньше чем глава администрации сейчас у нас.
– Неужели? – Удивился Олег.
– Да точно, что мне врать. Спроси старожил, если остались. Они наверно еще не забыли, кто такой был Никодимов Василий Валентинович.
– И что дальше случилось?
– А перестройка эта будь она неладная. Все из партии побежали как крысы, а я все нет… за идеи боролся, увещевал… На ПО «Север» помню пришел, а там парторга завода не могут третий месяц избрать, представляешь никто не соглашается. Кандидатуру ели-ели нашли, парень из МЖК, лет двадцать согласился один. Еще мне и упрашивать пришлось. Представляешь, такой сосунок парторг коллектива, где более чем в 10 тысяч народа работает на предприятии. Вот тогда я понял, что партии нашей конец пришел. А потом и стали партбилеты рвать и в лицо мне кидали. … Тебе кидали когда-нибудь,… а вот мне да! Обидно! Такая боль! Такая горечь! Я-то в чем виноват. Тогда-то я и пить начал. Приду с собраний, митингов, наслушаюсь обвинений в свой адрес, партии, Союза и ну ее тоску-печаль водочкой глушить. А на утро оправлюсь и за новой порцией тумаков, поспешаю. Как то так получилось, что почти все мои соратники благополучно пересели в новые кресла, даже церкви посещать стали, а я так и не смог. Запил… запил… запил…
Тут еще с женой разбушлатились окончательно. А кому я такой нужен? Квартиру разделили нашу на Красном проспекте. Мне двушка, ей такая же, но уже не центр, до метро ехать нужно. А я не в обиде, и мебель ей всю отдал, и шторы… да все что хотела… то и взяла. Детей то у нас не было. И она в скорости умерла, с новым своим в аварию попали. Хотел еще …были мысли у меня за ум взяться, а нет,… замкнулся и газеты перестал совсем читать и телевизор как сломался, не стал чинить. А зачем? Вранье их слушать, как они Союз поганят, ладно партия, а это здесь причем? Ты жил при нем?
– Жил, – коротко промолвил Олег.
– И что, плохо было?
– По-разному. Но сейчас конечно бардака больше.
– Вот и я о том, все, чем мы сейчас живем,… теми людьми построено, которых они хают… все заводы, фабрики, дороги, университеты, ракеты.
– Василий Валентинович! Давайте прощаться. Электричка. Спасибо что проводили. Может, мы вас еще вызовем в город. Я ребят наверно пошлю. Так что готовьтесь. А с водочкой все равно надо вам расставаться уже и здоровье наверно не то и сами видите, до чего докатились.
– Это правда. Счастливо. Увидите Катюху, привет передавайте.
Электричка плавно качнулась. За окном поплыл перрон, зеленое одноэтажное здание вокзала, насосная станция, водонапорная башня и дом машиниста, построенный в 1914 году как раз перед первой мировой.
Родин понял, что сдавать дело в архив еще рано стоило найти этих ловких дельцов охотников за чужими квартирами.
Электричка днем была почти пустая. Не успели толком отъехать от Убинки, как прохаживаясь по составу, в вагон вошла компания слегка подвыпивших молодых людей. Их было шестеро, вели они себя развязано, по-хозяйски не стесняясь, сыпали ругательствами и размахивали руками. С ними был мальчик лет двенадцати, тринадцати на вид. Он плелся последним и плевался в трубочку. Увидев Олега, они встрепенулись и бесцеремонно стали показывать пальцами в его сторону. Родин убрал газету, о посмотрел в их лица. В прошлую поездку, ему уже приходилось встречаться с ними.
И вот неожиданная встреча. Они явно его узнали и числом их больше стало. И все бы может ничего, если бы не чертов радикулит. Он практически беспомощен, и ждать поддержки неоткуда. Две старушки, лысоватый в возрасте мужчина, предпенсионного возраста и все… Родин еще раз оглянулся. Больше никого не было. Олег, незаметно не поднимая вверх, вытащил из кармана сотовый. «Вне зоны действия сети». Это обычное явление. В городе и то не всегда устойчивая связь. Дурацкий тариф «Теле2» прозванный еще в шутку острословами «Ели да» Управление всегда экономит. На сотрудниках по копеечке,… по рублю смотришь кому то и на хлеб с маслом, а то и с икрой хватит. Хотя здесь может и для Мегафона и МТС проблематично. Нет зоны покрытия. Пока до Чулыма не доберемся, точно не позвонить. Да и свяжешься толку. Когда и откуда помощи дождешься.
Может, они как то связаны со стариками? Маловероятно, молоды для этого, хотя использовать их втемную могут. Почему нет. Случайность, что вторая поездка в Убинку осложняется таким образом. В прошлый раз спровоцировали. Но кто знал о поездке. Трое в городе и двое здесь. Старики и племянница отпадает, да им не известен был день. Клименко. Чушь собачья. Сам я никому не говорил.
Парни, возбужденно разговаривая и размахивая руками, сели через два ряда сидений. Слышно было, как они спорили. Бубнил старший, а кто-то двое или трое ему возражали. Так продолжалось минут пять, потом подключились остальные, но видимо к одному мнению не пришли и прервали неожиданно разговор. Со скамейки поднялся крайний к проходу молодой человек и небрежно посвистывая, прошелся по вагону, туда-сюда, внимательно посматривая в сторону Родина.
Олег оторвался от газеты, поглядел ему глаза, стараясь хорошенько запомнить. «Разведка!» подумал он. «Дела плохи!» Парень был из новеньких. Раньше он его не видел и в прежней потасовке он участия не принимал. Смотрел нагло с вызовом. Взгляд не отводил. Прохаживаясь, он чем-то постоянно поигрывал в карманах, и они грубо топорщились, собираясь складками.
Вот это влип! По-настоящему! Что же делать! Как поступить? Если бы не спина!? Если бы он был здоров и в форме. Да и то бабушка
